– Не говорите. Но сегодня забегались, скажу я вам, все перепугались до смерти. Вызывали бригаду в каких-то балахонах. Они целый день там колдовали. Вы не переживайте, они взять из квартиры ничего не смогут. Всё описано, переписано. Дом у нас серьёзный.
Худощавая, с добрыми глазами старушка, успокаивая меня, положила свою тонкую сухую ладошку на мою руку.
– Да не в барахле дело, человека жаль, убили ведь отравой этой!
– Вот, вот и я говорю. Меня сегодня прямо осенило! Пойдемте, сядем, вот у нас креслица хорошие есть. Мы-то сейчас как работаем? Платят мало, так мы особо не держимся за эту работу. Здоровье есть – выйду, месячишко поработаю всё добавка к бутерброду, да и не скучно, а то телевизор очень уж надоел. Одна я. Если надо, подменю такую же старую курицу, как и я. Нас тут пять старух. Все рядом живём. Вот и меняем друг дружку. Это раньше охрана здесь серьёзная была, а теперь, по нынешним временам жильцам и чоповцы дороги. Да ладно!
В прошлом году, дай Бог памяти, числа какого? Нет, не помню. Летом это было. Я до обеда Семёновну подменяла, ей с утра надо было в поликлинику бежать. Вот уже где-то ближе к обеду я уходить собралась, а тут мужчина такой средних лет. Лицо как в кино у бандюг, серьёзное такое, в таком камуфляжном костюме, с сумкой. Я, говорит, к Соколовой в девяносто пятую. А я ему: Меня не предупреждали вас пускать. А он отвечает:
– Ваше право. Я сантехник. Меня Людмила Викторовна прислала кран починить, течёт у неё в ванной. Она боится, что потоп будет.
Я удивилась. Говорю: У нас свои сантехники имеются. А он мне:
– Надоело мне тут у вас стоять, у меня время, деньги. Я с её работы. Можно сказать, личный сантехник. Ваши слесаря наделают делов, да ещё денег сдерут. Она мне и ключи свои дала! Пошли, мамаша со мной, раз не веришь. Да позвони ей. Номер дать или сама знаешь?
Да и номер мобильного у нас есть. У нас правило такое. Все номера телефонов жильцов в журнал записывать. Мало ли что? Звоню, а у неё аппарат. А он говорит:
– Правильно, она на совещание в мэрию поехала. А я ждать не могу. У меня, – говорит, – работы своей полно. Деньги уплывают из рук, а я тут буду мяться у ваших ворот.
Разошёлся! Я и впустила. А вот в квартире с ним долго не могла находиться. Не имею права пост бросать надолго. Но до квартиры провела, он открыл ключами Люды, я точно знаю. У неё ещё брелок такой заметный. Она его из Земли Обетованной из Израиля привезла. Всем нам такие же брелоки подарила и пакетики с иконкой и землицей, камушками, маслице лечебное всё там, в пакетике есть. Так она такой же брелок при мне на свои ключи повесила. Такой знаете, да вот на моих ключах он. Брелок этот ещё и оберег. Видите, брелок на кисть руки похож и пять разных камушек. Так вот, на брелоке Людочки вот этого последнего зелёного камушка нет. Она, когда стала сувениры доставать, из сумки, он и выпал. Мы с ней так и не нашли его. Она этот брелок себе и забрала. Говорит, пусть у меня будет, а нам всем оставила хорошие, не бракованные. Я по смене всем старухам своим передала её подарки. Вот видишь, на обороте ещё молитва написана на их языке, чтоб, значит, оберегал. Так вот, не уберёг оберег, вот беда!
– А вы ей рассказывали об этом сантехнике?
– Так в том-то и дело, что нет! На следующий день я в больницу загремела. Потом вышла, месяц поработала. А месяц? Сколько там смен выпадает? Если сутки через трое неделя в общей сложности. Но не удалось мне с ней свидеться тогда. Да и забыла, я честно сказать, об этом. Потом в санаторий поехала. Знаешь, хороший такой санаторий.
– А почему вы решили, что Людмилу убили и почему запомнили этого сантехника? – спросила я словоохотливую старушку.
– Лицо у него такое неприятное. Одно слово – бандит. А как узнала о том, что Людмилы не стало, так почему-то сразу о нём вспомнила. Вот сердце мне подсказывает, что без него не обошлась эта трагедия.
– А вы узнали бы этого мужика? – перебила я её, чувствуя, что Миша, глядя на счетчик, наверное, с ума уже сходит со своей английской пунктуальностью, но сидит, терпит. Олег бы уже давно меня вытащил отсюда, – знаете, Анна Васильевна, я вам свою визитку оставлю, вы мне позвоните, если вдруг ещё что-то вспомните. Но смотрите, если увидите и узнаете этого сантехника, вида не подавайте. Вдруг это преступник! Вдруг это он ртуть по квартире рассовал?
– Батюшки мои! – испугалась бедная женщина.
– Скорее всего, этот слесарь был настоящий. Если бы нет, Люда догадалась бы, что дома что-то не так и заявила бы в милицию, то есть полицию, – старалась успокоить я пожилую женщину, – всё, я побежала, а то дождусь, что кавалер сейчас меня убьёт. Представляете, в такси ждет, сидит, терпит!