– Нет, нет… Правда, он ни причём.
Мария побледнела. Задумалась, что-то вспомнив. Взяв небольшой мякиш чёрного хлеба, она стала нервно катать его по столу, делая из него маленький шарик. Потом тихо прошептала:
– Знаете, это я маму убила. А Влад… Он меня вытащил, можно сказать, из тюрьмы. Но вы не подумайте, я не хотела, я оборонялась. Не знаю, как так вышло. Случайно.
– А ну-ка! Расскажи, – я положила ладонь на холодную руку Марии.
– Понимаете, мама уже и на работу устроилась. Последние дни радостная ходила, совсем не пила. А в этот день вернулась домой раньше обычного и… ну…, вы понимаете? Увидела нас вместе. Мать с Владом сначала долго ругались, потом Влад ушёл. А мама выпила целый стакан водки. Потом слово за слово. В общем, она на меня с ножом кинулась. Я оборонялась, просила её не трогать меня, кричала, что зачем она меня от бабушки увезла, а она ничего не понимала, я её толкнула. Она ударилась не сильно. Но получилось, что головой о косяк. Потом смотрю, у неё из горла пена пошла, задёргалась. И умерла сразу, – Маша опустила голову и зашмыгала носом.
– Успокойся, не плачь. Мария, почему ты сама к бабушке не уехала? Не маленькая вроде. Четырнадцать лет. Паспорт в кармане. В голове-то что-то уже должно было иметься? Ладно, опустим, не будем травмировать до конца твою израненную душу, – всё-таки съязвила я, но вовремя спохватилась, – ты, кажется, упомянула, что мать пить бросила?
– Да, а в этот день сильно напилась.
– Она пришла уже пьяной?
– Нет…вроде, она пошла на кухню, и я видела, как она там целый стакан сразу выпила.
– Она что, с собой водку принесла?
– Да нет! Я об этом тоже не раз думала. Откуда бутылка с водкой взялась. Точно помню, потому что пока они ругались, я на кухню убежала и всё почему-то на пакет смотрела, знаете, такой прозрачный в универсамах дают.
– Что в нём лежало?
– Хлеб, молоко, пачка сахара, чай и колбаса варёная. Точно, бутылки не было.
– Значит. заначила где-то а потом достала.
– Нет, на кухне негде спрятать. Стол на ножках небольшой. Кухня крохотная. Всего три метра, там каждый уголок виден.
– Пьющие люди так припрячут, что будешь смотреть и не увидишь. Бутылка откуда-то взялась? А потом почему пена у матери пошла? Ты читала заключение о смерти?
– Там было написано, что она отравилась водкой! Но это заключение Влад купил, дал медэксперту взятку, большие деньги. А на самом деле она умерла от закрытой черепно-мозговой травмы.
– Это он тебе так сказал? Ну ладно, ты тогда была девочкой дурной, несмышленой, что, такой и осталась? Пена пошла, так написано? Точно отравление! Ничего твой упырь не платил, я думаю. Не за что платить было. Он сам так подстроил: и запрещённые игры с тобой, и приход мамаши, и водку отравленную подложил. Ясно всё, как белый день! А ты понять не можешь? Или не хочешь? Или так вжилась в роль жертвы, что и расставаться с этой ролью не хочется? Смотрю на тебя с виду вроде ничего, а в голове одни опилки. А мамашу твою он всё-таки отравил.
– Не может быть, – прошептала Маша.
– Чего не может быть? Жизнь свою ты сама искалечила. А всё потому, что тебе нравится этот образ жизни! Да чего там, пять минут брезгливости, зато всегда при деньгах, сыта, довольна, живёшь в своё удовольствие! С другой стороны, каждому своё!
– Ну что вы говорите? – Маша соскочила со стула и в запале быстро заходила по комнате, – я его хитрые глазки видеть не могу. Он до меня дотрагивается, а у меня к горлу тошнота подступает! Он за мной следит постоянно, денег не даёт, а этот дебил, охранник его Артём, до туалета меня сопровождает. По Москве я как в наручниках хожу, шаг вправо, шаг влево считается побег!
– Кстати, я смотрю, он такой лощеный, Никанор твой. Машина дорогая, дом вы отгрохали, дворец целый. Это что, прибыль у салона такая большая?
– Прибыль есть. Но откуда основной доход поступает, я не знаю. Где он берёт и за что получает? Знаю только, что несколько раз в неделю он с Артёмом и Ваней куда-то уезжает, куда не знаю. Для меня самой это загадка. Думаю, у него какой-то тайный от всех бизнес имеется.
– И тебе не интересно, что это за бизнес и откуда он деньги берёт?
– Нет. Я рада, что хотя бы несколько дней в неделю, пусть взаперти, под присмотром, но без него нахожусь, – Маша разрыдалась в голос.
– Да не плачь, ты сама виновата. Знай, из любого положения есть два выхода: наверх и вниз. Карабкаться наверх, конечно, очень тяжело. В жизни такие ситуации и проблемы можно лоб разбить в кровь, сердце разодрать. А лететь вниз камушком легко. Ощущение полёта будоражит кровь, завлекает лёгкостью падения. Но насмерть разбиться можно. И разбиваются. Всё! Не реви! Лучше скажи: этот Тёма дебил он что, охранник Никанора?