– Что ты… – начала, было, она, когда Саша, приподняв ее правую ногу, проложил дорожку из поцелуев от лодыжки к колену.
«Это сон. Это бред, но такой сладостный бред. Прекрати мечтать и проснись!» – говорила сурово сама себе она. И была не в силах пошевелиться, когда Саша, выпрямляясь, привстал на коленях, они практически сровнялись в росте. Поддавшись вперед, он мягко поцеловал ее, осторожно прихватывая нижнюю губу, Женя изумленно приоткрыла рот, позволяя ему продолжить. Правой рукой Саши скользил к ее бедру, прикрытому пижонским халатом, а левая аккуратно поддерживала ее под голову. Поцелуй его вышел мягким и изучающим, не таким яростным и голодным, как в горах, когда длительно сдерживаемые желания в них обоих выплеснулись вмиг, выстрелив пробкой от шампанского. Сейчас действия Саши были острожными, такими, что она в любую минуту могла грубо оттолкнуть его и закончить это безумие. Но чем нежнее и ласковей были его прикосновения, тем меньше желания было у нее противиться происходящему. Утопая в ощущениях от его прикосновений, она обвила его шею руками, притягивая ближе и, превращая нежность во всепоглощающую страсть, поцелуи стали более жадными, а ласки более требовательными. Давая ей возможность дышать, он скользнул губами к подбородку, проложив дорожку вдоль шеи к яремной ямке, опускаясь ниже к глубокому декольте халата, так тесно облегающему грудь. Женя задышала чаще, вцепившись ему в волосы, когда его рука скользнула внутрь разреза, и изумленно вскрикнула, когда вторая его рука коснулась внутренней стороны бедра.
Более продвинутые институтские приятельницы часто говорили Жене, что женатые мужчины, особенно при правильной супруге, бывают очень искушены в сексуальном плане, особенно в прелюдии, Женя всегда думала, что это хвастовство или какая-то реклама, что распустили сами женатики. Большинство из них не выглядели мастерами сексуальных игр или не обладали хотя бы минимальной привлекательностью, чтобы подтвердить эту теорию.
Саша хоть и не выглядел типичным женатиком, был мастером прелюдии или может быть дело в его супруге. Воспоминания о сестре заставили Женю мигом очнуться, она попыталась отстраниться от него. Но бесполезно, тело ее уже было во власти его ласк, а разум сердито курил в стороне, и меньше всего хотелось сейчас прерываться.
Она и лежа вперед ним в распахнутом шелковом халате, как распакованный подарок и он мог делать с ней все, что ему вздумается. И он делал, и она позволяла, откликаясь, как околдованная, на каждое его прикосновение. Забираясь под его простецкую футболку, борясь с молнией на джинсах, притягивая к себе так, что если у него самого и возникало желание прекратить, то просто не было бы не единого шанса...
8.5
Женя лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к каждому шороху все больше и больше напрягая слух, так как Саша двигался почти бесшумно, если не считать ножки кресла на которую он наткнулся и шепотом выругался.
– Уходишь? – тихо спросила она, будто это имело какой-либо смысл, но промолчать она не могла. Звуки собственного голоса заставили ее вздрогнуть. Картина уходящего мужчины отзывалась в ней болью прошлого.
– Я… – начал, было, Саша.
– Уходи, – тихо перебила она.
Ее боль не имела никакого значения по сравнению с болью от предательства, которое испытает Маша, если вдруг узнает.
– Женя… – нерешительно произнес Саша, присаживая на край дивана.
– Пока, – снова перебила она его, не рискуя продолжать, так как слезы, подступающие к горлу, не давали ей произнести что-то более внятное.
– Пока, – глухо отозвался Саша, поднимаясь и уходя.
Хлопнувшая входная дверь прозвучала в тишине квартиры, как пушечный выстрел. Прижав колени к себе, Женя заплакала. С улицы доносился гогот веселящей ребятни, смешиваясь с типичными сельскими звуками скотного двора, так как частный сектор жался к «элитному району» русского Парижа практически вплотную. К этим звукам примешивались звуки машин, чья-то болтовня за стенкой, бормотание телевизора и прочий фон жизни многоквартирного дома.
С трудом найдя в себе силы, Женя встала, завернувшись в простыню, проковыляла к балкону и распахнула его дверь шире, впуская прохладный вечерний воздух. Недалеко от гаражей она заметила компанию из шести-восьми человек, расположившуюся у костра. Кто-то жарил шашлык, кто-то накрывал на стол рядом с детской площадкой, еще один молодой человек отошел к машине, и спустя пару секунд заиграла музыка, а потом приятный голос запел: