Новоселье отмечалось с южным размахом. Стол ломился от различных блюд, гостей было около тридцати, это при условии, что не все смогли прийти. Было всё: и разговоры, и музыка, и танцы, и дети, мешающиеся под ногами. Так что устав от бесконечных расспросов и тем, которые не всегда были Жене интересны, она отправилась в поход по саду, вовлекая в это всю детвору. Они сходили к волшебному озеру (искусственному прудику), обошли со всех сторон гору Олимп – жилище древних богов (альпийскую горку) и наконец, покатались на волшебном драконе (больших качелях, расположенных в отдаленной части сада). Путешествие их было исключительно по дороге из желтого кирпича (дорожек из дикого камня), ориентиром служили домики фей (садовые фонарики вдоль дорожек). В общем, Женя делала все, чтобы быть как можно меньше времени в компании вредного родственника. Ей, конечно, было приятно увидеться со старыми знакомыми, узнать, у кого какие в жизни произошло изменения, кто, в чём преуспел. О себе она говорила немного и в основном о работе. Но вот когда рядом оказывался Саша, Женя была готова провалиться сквозь землю. Она допускала, что все его косые взгляды она могла себе просто надумать, но от этого было не легче. И когда дети устали от путешествия и снова разбежались по своим мамам, Женя осталась на качелях.
– Я так и подумала, что ты здесь скрываешься, – пробурчала Маша, приближаясь к ней. – Праздник в самом разгаре, а ты тут одна киснешь.
– Почему кисну? – удивилась Женя, очень даже неплохо провожу время. Я так рада была всех увидеть. А где Карина?
– Дома, – сказала Маша с таинственной улыбкой. – Я ее приглашала, но она же теперь дама замужняя, без Егорки своего никуда. А тот в рейсе, завтра только вернется
Женя тоже улыбнулась, что-то было в этом чарующее «без мужа никуда». Хотя она, правда, не одобряла выбора подруги детства ни в коем случае не из-за профессии (Егор – дальнобойщик), но еще в школе его могли достаточно ярко и метко охарактеризовать два эпитета: «шумоголовый» и «тот еще ходок». Может Карина его приручила, и смогла-таки сделать невозможное возможным? В чем Женя сильно сомневалась.
– Но завтра она обещала заскочить, – добавила Маша. – Я сначала предложила ей твой номер дать, но она сказала, что лучше придет сама и как следует, оттаскает тебя за волосы за такое длительной отсутствие.
Женя засмеялась.
– Пойдем, – подпихнула Маша Женю плечом, – нечего тут прохлаждаться одной.
И хотя Женя с удовольствием осталась бы прохлаждаться она все же встала и пошла за сестрой. Еще бы, ведь та ее неистово тащила за руку. Они подошли к столу, когда кто-то из гостей принес старый катушечный магнитофон «Маяк», Женя видела такой в глубоком детстве у кого-то из родственников. В нем уже была заряжена пленка. Подвыпившие друзья и родственники окружили чудо техники, предаваясь воспоминаниям, потом кто-то нажал «воспроизведение», Женя не увидела, что это за кнопка и начались танцы. Забавно было, конечно в середине нулевых танцевать под «Нэнси», «Мираж», «Руки вверх» и пр., такой салат был записан на этой пленке, но сам формат дискотеки с чудом их прошлого был занимателен. Некоторое время Женя танцевала с остальными гостями, когда началась медленная композиция, она направилась к столу отдохнуть. На ходу напрягая память, вступление казалось ей знакомым. «В тихий и ласковый вечер, еще не поздний», – запел приятный голос и Женя улыбнулась. Песня называлась «Как любил я тебя», не такая раскрученная и популярная, как «Дым сигарет с ментолом» у группы «Нэнси», но все равно любимая в юности, Женя помнила, как они наслаждались ей на школьных вечерах. У стола она налила себе компота и собиралась сделать глоток, когда «горячо любимый» зять предложил ей потанцевать. Весь вечер Женя была, как на иголках в его компании, поэтому и здесь обороняясь на автомате, выпалила:
– Какая честь для меня. Просто не нахожу слов, чтобы выразить свою признательность.
Улыбка добродушного и приятно во всех смыслах человека, коим выглядел Саша весь вечер, угасла и, нахмурившись, он произнес:
– Я бы порекомендовал вам, хотя бы в праздники или среди тех, кто не желает вам зла, отдыхать от роли жуткой стервы.