– Ну, было у нас с ней кое-то, – немного злясь, ответил Ваня. – Но сто лет назад. Жень успокойся, ты ей в подметки не годишься.
Он снова склонился к ее шее на этот раз, чтобы дунуть в нее. Не выдержав щекотки, Женя рассмеялась и снова была поймана в плен его губ. Ваня принялся целовать более жадно и настойчиво, а Женя, прикрыв глаза, представляла другого. Мысль о том, что встречаясь с супругом сестры, она тайком, вонзала Маше нож в спину, мучила Женю, но каждый раз, когда Саша возвращался домой, Женя не переставала думать о том, чем Слепцовы могли заниматься наедине в своей спальне, когда Леська давно спит, а мама у себя. Эти мысли, желание забыться и умелые Ванины ласки лишили ее рассудка на несколько мгновений, так что спасительный голос таксиста был как никогда кстати.
– Приехали, – уж слишком ровно возвестил он.
– О, уже, – пискнула Женя, насилу выбираясь из объятий Вани и выскакивая из машины, подготовленный полтинник она всучила водителю на автомате и на всех парусах летела к подъезду.
– Женя-Женя, подожди, – нагнал ее Ваня. – Что-то случилось? Я тебя чем-то обидел?
Обернувшись, Женя увидела взволнованное и слишком уж понимающее лицо Ефремова и отъезжающую машину такси за его спиной.
– Нет, – тихо произнесла она. – С чего ты взял?
– Просто ты так рванула я и подумал. Я бываю очень несдержан, а с тобой уж прости так и вообще шальной, когда в горах тебя увидел со Слепцовым, вы так друг на друг смотрели, я подумал что ты его новая жена, а ты, ну, в общем. Куда ты? Давай посидим?
Женя поняла, что неосознанно продолжает пятиться к подъезду, что игра ее зашла слишком далеко, что она не планировала спать с человеком, с которым трезвая и пяти минут не осталась бы наедине, что она в принципе не хочет быть в объятиях ничьих кроме Саши, что она совсем обезумела от ревности мужа сестры к сестре, что готова была в такси отдаться этому… А Ваня вроде бы был неплохим человеком, деликатным, внимательным. Осторожно взяв ее за руку, он поманил ее к лавочке у подъезда, на которой обычно сидят местные старушки.
– Давай полюбуемся на звезды, – робко предложил он, ведя за собой Женю, и первым садясь на лавочку. Женя осторожно приземлилась рядом предусмотрительно на самый край, так что часть бедра ее сильно свисала.
– Не знала, что ты любишь любоваться звездами, – тихо произнесла она, обращая взор на небо.
– Тебе там удобно? – участливо поинтересовался Ваня. – Может, сядешь поближе.
Женя осторожно придвинулась к Ване.
– И все? Я не кусаюсь, – усмехнулся он. – Если только слегка.
Женя усмехнулась и придвинулась еще ближе. Ваня обнял ее за плечо одной рукой, другой взял ее руки в свои и сказал:
– Холодные совсем. Замерзла?
Женя, вздрогнув, кивнула, на самом деле, ее и правда била легкая дрож, но отнюдь не из-за приятной прохлады августовской ночи.
Ваня принялся растирать ее руки, затем заключил ее в кольцо своих рук и стал тереть ее плечи, а после плавно, ненавязчиво так, что Женя и опомниться не успела, приник к ее шее, целуя ее, ключицу, яремную впадину, опуская ниже к груди и возвращаясь назад.
– Ваня-Ваня, что ты делаешь? – слабо проблеяла Женя.
– Ну хватит, – уже нехотя откликнулся Ваня. – Сколько можно за нос водить?
Миг и обе ноги Жени оказались на нем, во всю целуя лицо, грудь и шею Жени, Ваня продолжал:
– Не маленькая уже, все давно поняла. Так чего строишь из себя девочку? Ведь взрослая баба, москвичка, к чему притворяться дурочкой хуторской.
И хотя Женя просто тонула в его умелых профессиональных ласках, в ощущениях, что они вызывали, она еще была в состоянии соображать и понимать, что он только что произнес.
– Что ты сказал? – выдохнула она возмущенно.
– Заткнись, дурочка, – произнес он, целуя ее в губы.
Женя не ответила на его поцелуй, плотно сжимая зубы, она оттолкнула от себя нахала, легко соскальзывая с его коленей, оправляя задранную в пылу страсти майку, накидывая джинсовку на обнаженные плечи, застегивая пуговицу на джинсах и когда он все это успел?
– Ты чего? – обиженно произнес Ваня, внимательно наблюдая за всеми этими манипуляциями. – Не нравятся грубости? Прости. Моя последняя обожала, когда ее обзывали грязными словечками. Ну ладно, пусть будут нежности. Киска, Зайка Лапуля….
Поднявшись на ноги, он, было, протянул руку, чтобы взять ее за затылок, Женя отклонилась в сторону.
– Прости, Ваня, дело не в тебе, дело во мне, – начала она типичное для данного случая оправдание.