Александр очень многое узнал от своего учителя и очень многому научился, приобщившись к эллинской культуре. Аристотель занимался с ним географией (больше всего ученика завораживали белые пятна на карте), естественными науками, разумеется, философией, этикой, учил ценить красоту, читать и понимать греческую литературу. На всю жизнь Александр влюбился в гомеровскую «Илиаду», список которой, подаренный Аристотелем, он всегда возил с собой. Кроме того, в походах полководца сопровождали ученые, описывающие географию покоренных стран и нравы местных жителей. Не только Гомера открыл для себя македонский царевич, но и Пиндара, и Еврипида (театр вообще был страстью Александра), и конечно Ксенофонта с его «Анабасисом», в котором были описаны военные действия именно в Персии. Эта книга стала первым военным учебником македонского царевича. Научился Александр и медицине и, будучи на вершине могущества, мог взяться за лечение соратников известными ему травами и диетой.
В 340 году до н. э. Филипп стал привлекать сына к управлению государством, но и после этого контакт между Аристотелем и Александром не был потерян. Став царем, Александр приказал всем рыбакам, охотникам и лесничим Македонии помогать исследователю при сборе научного материала. С началом похода македонского царя на восток философ переселился в Афины, куда Александр отправил большую сумму денег из захваченных персидских сокровищ; получал Аристотель и сведения от ученых, работавших в обозе македонской армии. Некоторые историки считают, что именно влиянием Аристотеля следует объяснять то умение видеть мир в целом, которое отличало молодого македонского царя. Другое дело, что во главе всего этого мира он видел себя.
Итак, в 340 году до н. э. в отсутствие Филиппа Александр уже управлял Македонией. Именно в этом году восстали меды, жившие в верховьях реки Струма. Царевич уже тогда проявил присущую ему решительность. Он подавил восстание, переименовал столицу медов в Александрополь и населил ее жителями Македонии. В 338 году до н. э., как уже было сказано, Александр командовал одним из флангов македонской армии в решающей битве при Херонеях. Филипп отправил его вместе с Антипатром в Афины, куда они должны были доставить пленных. Это был единственный раз, когда македонский завоеватель побывал в славной столице греческой культуры, а афиняне смогли увидеть человека, который пока что был лишь сыном Филиппа, но уже очень скоро станет властителем половины мира. Вот как описывают внешность Александра источники: «Он не был здоровяком, шея и плечи были несколько искривлены, но взгляд – орлиный, а волосы приятно контрастировали со светлым цветом кожи».
Но отношения Александра с отцом были на самом деле далеко не безоблачными. Филипп всегда стремился завоевать любовь сына, гордился его успехами, поручал ему ответственные дела, но юноша в присутствии отца становился замкнутым. Этому, вероятно, способствовало и охлаждение, наступившее между Олимпиадой и Филиппом. Ревнивая супруга не могла смириться с многочисленными романами любвеобильного царя, постепенно их отношения стали более чем напряженными, а Александр тянулся к матери и смотрел на мир ее глазами. Положение обострилось, когда Филипп нашел себе новую жену – молодую знатную македонянку. Он даже пошел на развод с Олимпиадой, хотя Александра продолжал считать наследником. Прекрасная Клеопатра родила царю дочь, которая получила имя с претензией – Европа. Олимпиада явно опасалась, что следующим ребенком может стать сын, который будет оспаривать у Александра право на престол. Тем более что новый брак Филиппа приветствовало большинство придворных. Александр, как и его гордая мать, не водил с македонской знатью особой дружбы. Его товарищами были Птолемей – представитель знати эордейской, Неарх – уроженец острова Крит, Лаомедон и Эригий – тоже не македоняне. Исключение составлял Гефестион. С придворными Александр вел себя резко и заносчиво. Да и отцу позволял себе грубить. Так, на свадьбе царя с Клеопатрой произошел неприятный инцидент. Дядя невесты Аттал произнес очередной тост, пожелав молодоженам поскорее родить законных детей. Александр не выдержал, бросил в почтенного «друга царя» кубок и закричал: «Что же я, по-твоему, незаконнорожденный?» Филипп вскочил, схватился за меч, но не удержался на ногах (в этот день он много выпил) и упал. Александр удалился, презрительно кинув в сторону царя: «Собирается покорить Персию, а сам не может дойти до ложа!»