Где-то далеко анонимные люди уныло умирают, даже не догадываясь, что здесь, в этом храме с непременными колоннами, ежедневно от двенадцати до двух верующие истово за них молятся.
Румыния. Черная земля. Ни дерева, ни травинки. Только вышки промыслов, зной и смрад. Верноподданные сэра Генри копошатся среди труб и цистерн. Они угрюмы, грязны, они пропахли нефтью. Здесь только нежное имя:
— «Астра-Романа»! Даю 80 по 376!
Возле Пенгама, как всегда, сочатся гевеи. Воняет, скисая, молочный сок. Мистер Девис мечется на сырых простынях, скошенный приступом лихорадки. Кули кружатся и падают, как комары.
— Беру «Малакка» по 311!
В Капштадте негры ищут алмазы: «Иоганнесбург» — 295. В салоникском порту грузят листья нежного табака: 1117. В Индокитае — фосфат: 310. Сентиментальные бизнесмены спешат со своими половинами в Европу: «Спальные вагоны» — 674. «Шведские спички» — 2895. Кому не нужны спички?.. Доктора прописывают больным печенью минеральные воды: «Виши» — 2645. Больные печенью дуют втихомолку ликеры: «Кюзенье» — 2850. В Галиции стучат кирки рудокопов: «Домброва» — 1948. Вот входят в гостиницу блистательные молодожены. Шесть рослых швейцаров едва тащат длинные сундуки, облепленные пестрыми, как глобус, этикетками: «Отель Континенталь» — 655. В Женеве осуждают химическую войну, но остаются удобрения, но остается вся несовершенность человеческой природы: «Нитрат» — 323. На Монпарнас в кафе приходят туристы поглядеть, как живут великие художники; туристы пьют, разумеется, пиво и приглядывают недорогих девушек: «Ротонда» — 189.
Прихожане великого храма не видят ни нефти, ни девушек, ни цинка. Они не видят даже хорошеньких зеленых бумажек, на которых изображены гевеи, вышки, голые негры, трубы, колосья. Бумажки лежат в несгораемых шкафах. Люди здесь передают друг другу только цифры, звук, легчайший зефир.
У них чуткие уши; они слушают, о чем говорит земля. Стоит только вспыхнуть пожару в Трансильвании или родиться новому мексиканскому генералу, как тотчас же вздрагивают колонки цифр. На выборах в Норвегии консерваторы разбиты! Найдены новые залежи серебра! Дрожат цифры. Дрожит голос: даю, даю, даю!..
Экспорт каучука из английских колоний понизился в мае с 49 800 тонн до 43 960. Форд снова открыл свои заводы. Акции «Паданг» поднимаются.
Революция в Китае спадает. Можно везти товары. По дороге застава: «Господин капитан, выкладывайте-ка восемьсот фунтов!..» За отчетный год — 6084 судна. «Суэц» скачет вверх: 1264. Беру!
Нью-Йорк отмечает переизбыток сахара, 145 000 тонн лишних. Держатели сахарных акций горестно вздыхают: «Пуант-а-Питр» катится вниз — 2685.
Изобретен новый способ воспроизведения: «гелиогравюра». Это, разумеется, на благо человечеству, но акции «Пюбликасион периодик» тем временем снижаются: 635.
Через две недели в Южной Африке выборы. Генерал Смутс?.. Или генерал Герцог?.. Шансы равны. Акции золотых приисков «Гольдфилд» и «Брекнан» то поднимаются, то опускаются. Генерал Смутс?.. Генерал Герцог?..
Но вот все забыто: и победная медь «Рио-Тинто», и сахарная болезнь, и африканские генералы; забыт даже скандал какого-то «Коломб-Ойл»: там не оказалось ни нефти, ни денег, ни людей, которых можно было бы для отвода души заарестовать. Сейчас все забыто. Сейчас под сводами одно имя: «Ситроен».
— «Ситроен» 1840!
— 1845! Беру!
— 1860!
Как всегда, на заводах Клиши, Левалуа и Жавель уныло визжит железная лента. Пьер Шарден, как всегда, нацепляет серьги. Стучат машинистки. Ждут в гараже взволнованные заказчики. Г-н Ситроен подготовляет доклад о таможенных рогатках: автомобильная промышленность задыхается!.. Пресс типа «Толедо» штампует металл и мясо. Там — вторник, будни, работа.
Здесь — рев, восторг, отчаяние, катастрофа: «Ситроен»! Покупайте «Ситроен»! Скорее! Вы видите — 1865! Это неслыханно! Отыграться! Разбогатеть! Спастись! Скорее! 1880!
В тесных телефонных будочках потные маклеры выкрикивают:
— Алло! «Ситроен»! 60, 65, 70, 65, 70, 80.
Там, где окурки на прилавке и рябь книг, директор маленького банка не выпускает из руки телефонной трубки. Он молчит. Он слушает: 65, 70… Потом он вытирает лоб рукавом и визжит:
— Это, наверное, «синдикат»… Мишо, алло! Покупайте!.. До девяноста…
У прилавка толпятся игроки. С женских лиц слезает пудра: жарко. Мужчины тычут окурки в чернильницы. Спеша, они выписывают заказы. Руки дрожат, и скачут буквы — семь заветных букв: «Ситроен».
Молоденький клерк срывается с места: у него, видите ли, желудочные колики. Он бежит в соседнее кафе. Там он не пьет кофе. Он телефонирует своему дядюшке, отставному швейцару лицея Мишле:
— Ты можешь купить десять «Ситроенов». Это вполне верно. Я видел заказы Колло. Значит — без риска… Только скорее!..