Деятельность крестного отца советского рока в 1990-х — идеальный сюжет для добротного детектива. Став в 1989 году директором ленинградского отделения «Мелодии», Тропилло начал выпускать огромными тиражами виниловые пластинки западных рок-групп. Авторские права и аутентичность оформления дисков Led Zeppelin, Rolling Stones, Jethro Tull волновали его в самую последнюю очередь. «Никто не сможет доказать мне, что я нарушаю российские законы», — уверенно чеканя слова, заявил Тропилло, глядя в глаза репортеру New York Times. На весь этот театр абсурда безучастно взирала со стены обложка «антроповского» «Сержанта Пеппера», где среди десятков знакомых физиономий красовался и одухотворенный лик Андрея Владимировича.
Одновременно с виниловым беспределом «законопослушный пират» успевал заниматься массой других дел. Он боролся за авторские права звукорежиссера сразу с тремя пластиночными фирмами в России, открыл студийные филиалы в Архангельске и Москве и заканчивает строительство завода по производству компакт-дисков в Санкт-Петербурге. На стареньком «Форде» Тропилло ездит на рок-концерты в Хельсинки, планирует провести фестиваль в Тбилиси, изучает проблему замораживания людей в Египте, а также числится епископом Единой евангелическо-лютеранской церкви России. Частично его деятельность «позднего периода» отражена в ряде книг Владимира Рекшана: «Смерть в до мажоре», «Четвертая мировая война» и «Ересь». В одном из этих опусов Тропилло — звукорежиссер-лютеранин — замораживает людей и отправляет их в будущее.
«Пожалуй, невозможно описать все авантюры, которые я совершил в этой жизни, — лукаво усмехается Андрей. — Их было слишком много, и иногда случались дела попросту колоссальные. Трудно поверить, что это вообще могло быть. Но это было».
Глава XI. Магнитофонная культура: последние годы
Перестроечный оптимизм успешно рассеялся, и на смену ему пришли настроения полнейшей эсхатологической безысходности. Затем рок-тусовка пресытилась мраком и медленно потянулась в ночные клубы ломать суставы в ритмах рейва. Одновременно с этим запись самобытных аудиорелизов в нашей стране практически сошла на нет — ровно в тот момент, когда для этого возникли практические условия. Так уж ведется на Руси: могут — нельзя, можно — уже не могут.
Отход Тропилло от студийной деятельности явился одной из самых крупных потерь для советского рока конца 1980-х. С другой стороны, после закрытия его студии автоматически увеличилась роль остальных звукорежиссеров. Свято место пусто не бывает — на некоторое время на передний план в Питере выдвинулась квартирная студия Алексея Вишни, снабженная излишками тропилловской техники.
«Соседи нас не доставали, поскольку мой отец был председателем жилищного кооператива, — вспоминает Вишня, которому в разгар его звукорежиссерской карьеры едва исполнилось 25 лет. — Впасть в немилость папы не хотелось никому».
Ученик Тропилло, Алексей параллельно работе с «Кино» («46», «Это не любовь», «Группа крови») записывал альбомы «Мифов», «АВИА», «Объекта насмешек», «Кофе», «ДК», «Петли Нестерова». К этому списку можно добавить студийный проект Гаккеля-Егорова «Акустическая комиссия», а также несколько сольных работ самого звукорежиссера, наибольшую известность из которых получил альбом «Сердце» (1987).
...Последними из могикан квартирной звукозаписи 1980-х стали омская ГрОб Records Егора Летова («Гражданская оборона», «Коммунизм», Черный Лукич, Янка, Манагер и др.), студия Липницкого на Николиной горе (Башлачев, «Центр», «Коллежский асессор» и «Звуки Му») и Avankich звукорежиссера Толи Кириллина, в которой были записаны почти все поздние работы «ДК». В трехкомнатной квартире Игоря Васильева появились на свет альбомы «Ночного проспекта», «Союза композиторов», «Николая Коперника», «Проходного двора», Андрея Воха, «Сокольники-Транзит», «НИИ Косметики», «ДК».
Количество записанных Васильевым в 1986–1989 годах альбомов впечатляло. К сожалению, в отличие от тропилловских сессий, четкого продюсирования и звукорежиссуры здесь не наблюдалось. Сам Игорь чаще всего выполнял чисто производственные функции — обеспечивая технически правильную запись, он почти никогда не вживался в «образ группы». Каждый пишет, как он слышит. Все логично завершилось сотрудничеством с Литягиным и первым альбомом «Миража», после тиражирования которого некоторые южные дистрибьюторы построили себе дома на берегу моря. Страна же морально была готова принять в свое страждущее лоно альбомы «Ласкового мая».