Мы, ветераны ЭПАСа, кто еще продолжал активно работать, попытались сделать что?нибудь необычное в связи с приближавшимся юбилеем. Л. Жаворонков, активный управленец ЦУПа, предложил Легостаеву расписать в небе слова и цифры: «Союз» и «Аполлон» 1975–1995 «Мир» и «Шаттл». На это требовались деньги, всего?то два–три десятка миллионов рублей. Нас никто не поддержал.
В конце концов, в пятницу, после работы, в моем кабинете мы скромно отметили день 20–летия нашей победы, а на следующий день, в субботу, 15 июля, собрались с Е. Духовским и В. Поделякиным у нас, на дачной «Орбите». С Владимиром мы не виделись очень давно, и эта встреча стала последней, он умер в октябре, не дожив года до 60–летия, завершив непростую земную орбиту. А тогда, в середине июля, мы даже поиграли в футбол на моем газоне, строили планы на будущее. Я отдал им рукопись, первую версию самого начала этой книги.
Я не улетел в Хьюстон ни на празднование ЭПАСа, ни на составление отчета. Российское космическое агентство направило туда своих представителей, В. Козырева и Е. Харитонова, 20 лет назад работавших в «Интеркосмосе». Позднее они и мои женщины, А. Ботвинко и М. Николаева, которые вместе с группой ЦУПовцев В. Благова оформляли отчет по стыковке Спейс Шаттла с «Миром», рассказали мне, что американцы отпраздновали юбилей активно и красочно. Перед отъездом Благов так и не сказал, кто вычеркнул мою фамилию из списка, да это было не так уж и важно.
Послеюбилейный понедельник 17 июля снова начался рано: в 7 часов 30 минут утра мы были уже в ЦУПе, чтобы участвовать в последней перестыковке «Кристалла» с осевого причала на боковой. После уже ставшей привычно–затяжной и томительной процедуры модуль оказался «на боку». Я проторчал в ЦУПе еще виток, чтобы дождаться результатов проверки герметичности. Стык, дырявый месяц назад, на этот раз оказался герметичным, — похоже, что?то действительно попало тогда между торцами стыковочных агрегатов. Наши дополнительные уплотнители, доставленные на «Атлантисе», оказались и на этот раз невостребованными.
В те дни мы ожидали также приезда американского экипажа, который готовился к следующему полету STS-74 в ноябре. Им предстояло выполнить гораздо больше стыковочных операций. Проведя оперативную подготовку, еще раз на этой репетиции мы осознали насколько непростой была предстоявшая осенняя миссия. Мне самому не пришлось участвовать в тренировке, так как я уехал на встречу по манипулятору ERA на фирму «Фоккер», командировка подписанная Семёновым с припиской «после перестыковки», давно лежала в кармане.
В самолете мои мысли были заняты проектом корабля–спасателя, которым стали заниматься в «Роквелле», во главе с Б. Брандтом, почти полностью переключившимся на новые проекты.
Договорившись с руководством и обещав быть на пуске и стыковке «Союза ТМ-22», намеченного на начало сентября, я начал оформлять отпуск на всю докторскую катушку, т. е. на 8 недель. «Это что?» — написал на проекте приказа Семенов. Я не стал спорить и переписал приказ на 6 недель, решив сдавать свои научные позиции и привилегии постепенно. Вопреки прогнозам консультантов, последний вариант прошел.
В середине августа мы со Светланой улетели в Китай, куда меня давно приглашали приехать прочитать несколько лекций. Неделя в Шанхае оказалась интересной и плодотворной.
Мой длительный осенний отпуск растянулся аж до начала ноября: я использовал его короткими отрезками. Много дел удалось сделать за те 6 отпускных и рабочих недель. Мне пришлось побывать в Азии — на востоке, в Европе -на западе, и даже два раза слетать в Америку. Всего не расскажешь, да и не надо, мне еще придется вспомнить и о Китае, о Париже и Страсбурге, и о консорциуме «Космическая регата», который возобновил свою активную работу по солнечным парусам той осенью 1995 года. Несколько слов надо все же сказать об одной очень короткой и необычной поездке в Калифорнию.
Неожиданно, почти в частном порядке «Роквелл», с одобрения НАСА, пригласил меня принять участие в церемонии, в связи с тем, что журнал «Popular Mechanic», ежегодно отмечающий выдающиеся достижения в технике, за 1995 год отметил нашу стыковку «Мир» — «Шаттл». Видимо, без русских отмечать это событие сочли неудобным. По американской традиции торжество сводилось к банкету, который провели на знаменитом океанском лайнере «Queen Mary». Люди «Роквелла» приняли меня радушно, поселив в гостинице неподалеку от последнего причала «Королевы Марии», доставив мне прямо в номер уже знакомое мне «токсидо».