Дополнительная небольшая бригада, в которую попал наш В. Волошин, подготовила и испытала солнечные батареи — московско–киевскую МСБ и харьковско–сан–франциско–московскую ДСБ.
Приближалось время старта, готовились заключительные документы, консультативные группы собирались на мыс и в Техас. Так же, как в июне, на запуск Спейс Шаттла улетела элитная группа Семёнова, а в хьюстонский Центр управления направлялись две: небольшая группа стыковщиков и большая — под руководством космонавта С. Крикалева. Приближался конец года, и мой 45–суточный «заграничный лимит» закончился, я написал докладную записку генеральному о том, что мне следует быть там, где будут управлять всей сложной стыковочной операцией, но этот аргумент на нашего генерального никакого действия не оказал.
Все, кто надо, улетели за океан, а мы остались в Москве и продолжали свое дело.
Запуск Спейс Шаттла прошел нормально, начались орбитальные операции. Экипаж STS-74 работал нормально. Канадским манипулятором управлял канадский астронавт; он работал, пожалуй, медленно, но сделал все, как надо, благополучно пристыковав к внешнему шлюзу и подготовив «Атлантис» к основной стыковке. Сближение и причаливание также прошли без приключений. Единственной неожиданностью оказалось для нас то, что при стыковке американцы без согласования с нами решали использовать манипулятор, на этот раз для того, чтобы при помощи его телекамеры сбоку наблюдать стык. Дело в том, что в отличие от предыдущей стыковки (как, впрочем, и всех последующих), астронавты не могли хорошо наблюдать АПАС стыковочного отсека через иллюминаторы. Телекамера на схвате манипулятора позволяла частично компенсировать этот недостаток, заглянуть сбоку в соединяемый стык — это мечта любого стыковщика на Земле и в космосе. Здесь, в Москве, об этом никто не знал, и хотя мы понимали, что дополнительная видеоинформация помогала управлять сближением и стыковкой, волновались, не заденет ли торчавшая вверх механическая рука нашу станцию.
Все в конце концов закончилось благополучно. С небольшим опозданием от расчетного времени «Атлантис» соединился с «Миром».
Экипажи Спейс Шаттлов негласно соревновались в точности выполнения стыковки, во времени и в пространстве: их поддерживали консультативные группы, находившиеся в Хьюстоне и в подмосковном ЦУПе. Когда мы оценили промах при стыковке STS-74, американские консультанты немного расстроились. Я их успокаивал: в июне Худу П. Гибсону, было попроще, у них не было СО, все нормально, передайте экипажу, что их работой там, наверху, мы остались очень довольны здесь, внизу, на Земле.
Через несколько дней совместный полет закончился. Переконфигурировав нашу систему еще раз, Орбитер отстыковался по своему стыку, оставив СО присоединенным к станции. Орбитальный комплекс «Мир» потяжелел еще на 5 тонн, а его модуль «Кристалл» удлинился на 5 метров. Модернизированный «Мир» остался на орбите, готовый к новым стыковкам. Орбитер спустился на Землю, чтобы подготовиться к новому полету Земля — космос — Земля. Жизнь на Земле и в космосе продолжалась.
В конце декабря в кабинете Семёнова, по традиции, подводили итоги уходившего 1995 года. Как всегда, генеральный остановился на последних достижениях, называя главные события минувших месяцев и отмечая вклад основных подразделений. Как и всем другим присутствовавшим на торжественном собрании начальникам, мне хотелось услышать номер своего, одного из последних отделений. Напрасно, даже термин «стыковка» в выступлении генерального не прозвучал. Хотя нет, в качестве самого главного успеха было названо создание и запуск в космос стыковочного отсека (СО) и произнесены имена отличившихся специалистов: главного разработчика СО И. Ефремова и главного испытателя В. Гаврилова. В связи с этим президент поделился своими впечатлениями о ноябрьской поездке на запуск Спейс Шаттла STS-74, сказав, что, откровенно говоря, опасался откликов американцев о пребывании нашей команды на мысе. Однако вместо замечаний они услышали лишь похвалу из уст заморских коллег. Присутствующие на совещании правильно поняли услышанное из уст большого руководителя и заметно оживились.
После заседания я поздравил Гаврилова с высокой оценкой его деятельности нашим и американским руководством. Почувствовав некоторый подвох и сарказм, Слава стал говорить что?то вроде того, что, мол, зря это он стал вспоминать такое, в такой день, накануне Нового года.
Руководящая линия партии ушла в далекое прошлое, но генеральная линия, линия генерального выдерживалась неизменно.