В таких условиях мы продолжали свою проектную и инженерную работу. МКС продолжала перестраиваться и двигаться вперед.
В середине декабря делегация во главе с О. Бабковым и Б. Остроумовым, замом директора РКА, вылетела в США. До Кристмаса оставалось чуть больше недели. Встреча в Хьюстоне проходила в здании «космического» Боинга, напротив Арлингтонской авиабазы, которой пользуются астронавты. Таким путем руководители программы НАСА сразу дали понять, что НАСА отделяет себя от нашего предложения. Они хорошо подготовились к встрече, аргументов «против» нашлось с избытком.
Наши руководители стали искать компромиссы. Основная идея и соответствующие ей конструктивные варианты заключалась в том, чтобы упростить российский сегмент и сократить общие расходы. Такой подход помогал продолжить текущую программу ОК «Мир». Совместные полеты продолжались, поэтому американцы также были в этом заинтересованы. Космонавтика и астронавтика оказались крепко связанными видимыми и невидимыми узами и уже не могли обойтись друг без друга. Поиски компромиссов продолжались.
Подписав протоколы, мы стали готовиться к отъезду домой, а наши коллеги к рождественским каникулам.
Наряду с космическими проектами в Хьюстоне нам пришлось прикоснуться к нашему политическому будущему: мы приняли участие в выборах в российскую Думу. Большинство из нас впервые голосовали за границей, его организовали в каком?то «шопе», торговавшем российскими товарами. Как стало вскоре известно, большинство проголосовало за коммунистов, так народ проявил недовольство «политикой реформ». Купив новогодние подарки, в том числе рождественскую индейку, мы снова пустились в путь и после нескольких пересадок, включая почти аварийную посадку с внеплановой ночевкой во Франкфурте, наконец добрались до морозной заснеженной Москвы.
Заканчивался 1995–й, год больших свершений.
Перестройка российского сегмента МКС продолжалась. Основные изменения коснулись модуля, который по–прежнему называли НЭП: у нас любили научные названия. В первоначальном варианте НЭП собирался из двух модулей, которые последовательно пристыковывались сбоку к СМ (служебному модулю), базовому модулю российского сегмента. В декабре в Хьюстоне наметили, а позднее утвердили вариант, в котором НЭП целиком строился на Земле и в таком виде доставлялся на орбиту Спейс Шаттлом. НАСА придавало большое значение первым модулям СМу и НЭПу, которые играли жизненно важную роль для всей МКС. Особенно это относилось к начальному этапу строительства на орбите, когда НЭП с доставляемым и развертываемым на нем СБ снабжал электроэнергией оба сегмента. Поэтому американцы согласились на дополнительный полет Спейс Шаттла. В свою очередь, это потребовало стыковки тяжелого НЭПа при помощи манипулятора. Эта операция отличалась от той, которую выполняли с СО при втором полете Атлантиса к «Миру». Теперь требовалось переносить 12–тонный НЭП и стыковать его к боковому причалу СМ при помощи «штыря–конуса».
Развертывание самих батарей (СБ) также требовало манипулирования. Более того, чтобы выполнить эту часть орбитального строительства, «однорукого» робота не хватало. Вот здесь?то и пригодилась наша европейская рука ERA. По плану СБ выгружались канадским манипулятором и из рук в руки передавались нашей ERA, которая переносила их на другой конец НЭПовской фермы. Наши робототехники, особенно молодые инженеры, получили ответственное задание и были очень довольны.
Нам пришлось также участвовать в создании другого чисто американского модуля «Ай–Си–Эм» (ICM), который, по заказу НАСА, создавала другая федеральная организация США — фирма «НРЛ» (NRL — Navy Research Lab). В этой секретной военно–морской лаборатории нам, первым россиянам, пришлось работать, интегрируя и испытывая наши АПАСы. Сам модуль создавался для того, чтобы в случае каких?то неполадок с нашим ключевым модулем СМ состыковать его и ФГБ и обеспечить реактивное управление станцией. За это время в Европе приняли окончательное решение создавать робот для космоса. Проект поддержало правительство Нидерландов, потому что голландская фирма «Фоккер» явилась головной по ERA. В одну из поездок на фирму мне пришлось встречаться с чиновниками министерства промышленности и говорить о перспективе космической робототехники. Мы в России продолжали интегрировать его на борту российского сегмента. Несмотря на перестройку НЭПа и ликвидацию «тележки», робот мог перемещаться по базовым точкам, шагая по ним, как по камушкам, поддерживая через них связь с базой, получая электроэнергию, команды и обмениваясь информацией с центральным бортовым компьютером и с Землей.