В это время по инициативе К. Феоктистова и при сильной поддержке В. Глушко начали разрабатывать проект под названием «Заря» — корабль многоразового использования, который должен был приземляться, осуществляя мягкую посадку за счет реактивных двигателей. Откровенно говоря, большинство наших разработчиков неодобрительно относилось к этой идее: даже не считая нерациональности (большие затраты топлива на торможение и вес аппаратуры), опасность этой операции, с учетом ее критичности и быстротечности процесса (всего за неполный десяток секунд до свободного падения на Землю), мягко говоря, не внушали оптимизма. Однако к этому времени Глушко овладела идея, что он, сделав столько для запуска космонавтов в космос, должен теперь вернуть их обратно на своих ракетных двигателях. Я окончательно понял это только тогда, когда, докладывая ему о своем предложении, услышал следующий комментарий: «Что? Приземление на крыльях, а не на двигателях? Не пойдет!»
В 90–е годы я время от времени возвращался к своей идее, но было не до этого, а главное — не было особого практического стимула. Дальнейшее изучение истории создания Спейс Шаттла и знакомство с его техникой на практике в середине 90–х дополнительно очень помогли осознать недостатки крылатой концепции Орбитера и космической транспортной системы в целом.
Гибель «Колумбии» 1–го февраля 2003 г, о которой я узнал, заканчивая свой отпуск на развалинах древней цивилизации (в Афинах), потрясла душу и разбудила сознание. Год спустя, когда президент Буш объявил о новых космических инициативах, они заставили думать и проектировать: Американский CEV (Crew Exploration Vehicle) - основной вариант в виде капсулы, и наш «Клипер» — крылатый «несущий корпус», но, как говорят, возможны варианты.
В эти годы мне, как и другим начальникам отделений, приходилось проводить по несколько часов на еженедельных совещаниях, которые у нас назывались заседаниями штаба. Там было достаточно времени, чтобы послушать наставления основного руководителя Н. Зеленщикова, оперативные доклады других, иногда выступать самому. В феврале 2004 г. на очередном штабе у меня окончательно сформировалась следующая концепция и конфигурация гибрида на основе корабля и РН «Союз», а также с широким использованием опыта и элементов компоновки «Бурана», Спейс Шаттла, «Меркурия» и «Джемини».
Гибридная концепция:
· От начальной идеи к техпредложениям.
· Стартовая конфигурация: без БО и без головного обтекателя, но с ДУ С АС (рис. 1).
· Недорогая РН «Союз», квалифицированная для пилотируемого полета.
· Орбитальный корабль в составе двух основных модулей: СА (включая, кабину экипажа, стыковочный отсек, хвостовой отсек — с ТРД, со сложенными крыльями — и носовой отсек с РСУ) и СМ на основе ПАО «Союза» (рис. 2).
· Стыковочная конфигурация с открытыми створками СО и модернизированным стыковочным механизмом.
· Капсульный спуск в атмосфере с управлением носовой РСУ (рис. 4).
· Переконфигурация от полета хвостом вперед к приземлению носом вперед (рис. 5).
· Посадка на ВПП (рис. 6).
· САС — спасение на всех этапах полета (рис. 7).
· Модульная структура ГМК (рис. 8).
· Орбитальный сценарий (рис. 9).
· ГМК в составе МКС (рис. 10).
· Лунный сценарий (рис. 11).
Средства выведения: РН «Союз» (отработочный вариант), его последующие модификации («Союз-2,3»), а также другие варианты РН.
Ключевые разделы работ и потенциальные проблемы:
· аэродинамика и термодинамика при выведении;
· аэродинамика, термодинамика и управление при спуске;
· аэродинамика и управление при планировании и приземлении;
· центровка в капсульной конфигурации;
· центровка в крылатой конфигурации;
· системно–приборная конфигурация;
· теплозащита многоразового типа (корпус из жаропрочной сплава и теплоизоляция);
· теплозащита одноразового типа (лобовой экран, конический обтекатель);
· конфигурация и компоновка кабины экипажа;
· стыковка по поперечной оси;
· модификация стыковочного механизма;
· основные системы, модификация;
· переконфигурация в полете;