Платформы террас представляли сложное сооружение — в их основании лежали массивные каменные плиты со слоем камыша, залитого асфальтом. Затем шел двойной ряд кирпичей, соединенных гипсом, еще выше — свинцовые пластины для задержки воды. Саму террасу покрывал толстый слой плодородной земли, в котором могли пустить корни большие деревья. Этажи садов поднимались уступами и соединялись широкими пологими лестницами, покрытыми розовым и белым камнем. Высота этажей достигала почти 28 метров и давала достаточно света для растений.
В повозках, запряженных быками, привозили в Вавилон деревья, завернутые во влажную рогожу, семена редких трав, цветов и кустов. И расцвели в необыкновенных садах деревья самых удивительных пород и прекрасные цветы. День и ночь сотни рабов вращали подъемное колесо с кожаными ведрами, подавая в сады воду из Евфрата.
Великолепные сады с редкими деревьями, ароматными цветами и прохладой в знойной Вавилонии были поистине чудом света. Но во время персидского господства дворец Навуходоносора пришел в запустение. В нем было 172 комнаты (общей площадью 52 000 квадратных метров), украшенные и обставленные с поистине восточной роскошью.
Теперь же в нем изредка останавливались персидские цари во время «инспекторских» поездок по своей огромной империи. Но в IV веке этот дворец стал резиденцией Александра Македонского. Тронный зал дворца и покои нижнего яруса висячих садов были последним местом пребывания на земле великого полководца, проведшего 16 лет в беспрерывных войнах и походах и не проигравшего ни одного сражения. Человеком, который раскопал «висячие сады», был немецкий ученый Роберт Кольдевей. Он родился в 1855 году в Германии, учился в Берлине, Мюнхене и Вене, изучал там архитектуру, археологию и историю искусств. До тридцати лет он успел принять участие в раскопках в Ассосе и на острове Лесбос. В 1887 году он занимался раскопками в Вавилонии, позднее в Сирии, Южной Италии, на Сицилии, потом снова в Сирии.
Кольдевей был необыкновенным человеком, а по сравнению с коллегами по профессии — и необычным ученым Любовь к археологии, науке, которая по публикациям некоторых специалистов может показаться скучной, не мешала ему изучать страны, наблюдать людей, все видеть, все подмечать, на все реагировать Кроме всего прочего, Кольдевей-архитектор имел одно пристрастие: его любимым занятием была история канализации Архитектор, поэт, археолог и историк, занимающийся вопросами канализации, — такое редкое сочетание! И именно этого человека Берлинский музей послал на раскопки в Вавилон. И именно он нашел знаменитые «висячие сады»!
Однажды при раскопках Кольдевей наткнулся на какие-то своды. Они были под пятиметровым слоем глины и щебня на холме Каср, скрывавшем руины южной крепости и царского дворца. Он продолжал раскопки, рассчитывая под сводами найти подвал, хотя ему и казалось странным, что подвал оказался бы под крышами соседних зданий. Но никаких боковых стен он не нашел: лопаты рабочих отрывали только столбы, на которые эти своды опирались. Столбы были каменные, а камень в месопотамской архитектуре был большой редкостью. И, наконец, Кольдевей обнаружил следы глубокого каменного колодца, но колодца со странной трехступенчатой спиралевидной шахтой. Свод был выложен не только кирпичом, но и камнем.
Совокупность всех деталей позволяла увидеть в этом сооружении на редкость удачную для того времени конструкцию (как с точки зрения техники, так и с точки зрения архитектуры); видимо, сооружение это предназначалось для совсем особых целей.
И вдруг Кольдевея осенило! Во всей литературе о Вавилоне, начиная с античных авторов (Иосифа Флавия, Диодора, Ктесия, Страбона и других) и кончая клинописными табличками, — везде, где речь шла о «грешном городе», содержалось лишь два упоминания о применении камня в Вавилоне, причем это особенно подчеркивалось: при постройке северной стены района Каср и при постройке «висячих садов» Семирамиды.
Кольдевей еще раз перечитал античные источники. Он взвешивал каждую фразу, каждую строчку, каждое слово, он даже отважился вступить в чуждую ему область сравнительного языкознания. В конце концов он пришел к убеждению, что найденное сооружение не могло быть ничем иным, как сводом подвального этажа вечнозеленых «висячих садов» Семирамиды, внутри которого находилась удивительная для тех времен водопроводная система.
Но чуда больше не было: висячие сады были уничтожены наводнениями Евфрата, который во время паводков поднимается на 3–4 метра. И теперь представить их мы можем только по описаниям античных авторов и с помощью собственной фантазии.
Еще в прошлом веке немецкая путешественница, член многих почетных научных обществ И. Пфейфер в своих путевых заметках описывала, что видела «на развалинах Эль-Касра одно забытое дерево из семейства шишконосных, совершенно неизвестных в этих краях. Арабы называют его атале и почитают священным. Об этом дереве рассказывают самые удивительные истории (будто оно осталось от «висячих садов») и уверяют, что слышали в его ветвях грустные, жалобные звуки, когда дует сильный ветер».
3. Храм Артемиды в Эфесе
В VI веке до н. э. небывалого расцвета достиг древнегреческий город Эфес, основанный еще в XII веке до н. э. в Карий на западном побережье Малой Азии. Храм Артемиды — третье чудо света — стоял не на эфесском акрополе (как, например, Парфенон на афинском), а в долине, в семи километрах от самого города. Власть Эфеса не распространялась на храм Артемиды, который был самостоятельной политической единицей со своим правительством, представляющим собой коллегию жрецов. Территория храма была нейтральной и неприкосновенной: всякий, кто вступал на его землю безоружным, приобретал право неприкосновенности.
Город Эфес лишь формально считался афинской колонией, в сущности, он был независим от Афин и — что очень важно! — вплоть до «золотого века» Перикла экономически могущественнее их. До первой половины VI века до н. э. он, видимо, без труда отражал нападения завоевателей, но потом у ворот Эфеса появилась армия лидийского царя Креза. Казалось, невозможно было выдержать натиск огромной армии. Горожан охватил ужас. Тогда властителю города Пиндару пришла в голову спасительная мысль — протянуть от городских ворот семикилометровую веревку к храму Артемиды и провозгласить Эфес «неприкосновенной территорией богини». Для Креза, вероятно, это было слишком явным трюком, но жителям Эфеса все же удалось спасти город от кровопролития. Они понимали толк в торговле и признали Креза покровителем города и храма. Сам же Крез, будучи одним из богатейших царей, превзошел самого себя и сделал щедрый дар для украшения храма Артемиды. Эфес только выиграл от (опять же формального) господства лидийцев. Он стал торговать со всеми землями Лидийского царства, а его территория увеличилась почти вдвое.
После поражения Креза Эфес попал под власть персов, и под их владычеством он оставался вплоть до 334 года до н. э., пока его не освободил Александр Македонский.
В 41 году до н. э. Эфес стал резиденцией римского правителя «провинции Азии», но начало римского владычества не было для города счастливым. А в 263 году полчища готов захватили город вместе с храмом Артемиды.
С I века нашей эры история Эфеса тесно связана с христианством. Он упоминается во многих христианских документах. Так, в одной из легенд говорится, что здесь жила и умерла Дева Мария, здесь ее похоронили (ее скромный домик на склоне Соловьиной горы и сейчас показывают туристам).
Потом эфесскую пристань занесло песком, и население, пострадавшее от нападения готов, уже не имело ни сил, ни средств, чтобы ее очистить. Гавань тем временем мелела, экономическое значение Эфеса падало, город хирел, нищал и постепенно становился малолюдным. Правда, император Юстиниан еще построил здесь храм апостола Иоанна, но это было уже последнее значительное сооружение в Эфесе. В последующие века, некогда великий, город превращался в городишко, а позже просто в селение, отступавшее все дальше на восток от моря. В XI веке его захватили турецкие завоеватели Малой Азии, потом еще раз (на короткий срок) он стал христианским городом, когда в него вступил отряд крестоносцев. А с 1462 года он окончательно отошел к Турции. Как уже было сказано выше, покровительницей города была Артемида, сестра златокудрого Аполлона, — дочь всемогущего Зевса, царя богов и людей, и Лето. Сначала Артемида была богиней плодородия, покровительницей животных и охоты, а также богиней Луны, потом — покровительницей целомудрия и охранительницей рожениц. Величайшие греческие мастера изображали Артемиду в мраморе, бронзе и красках. Артемида считалась у греков идеалом женской красоты: она была столь прекрасна, что ей не нужно было и участвовать в известном состязании между Афиной, Афродитой и Герой.