Уже после гибели линкора стало точно известно, что корабль спасти было нельзя. Это определили академические расчеты. Нельзя было спасти корабль, но многих людей — можно было. Вполне реально было задержать момент опрокидывания. Буксировка линкора на мелкое место, начатая где-то около двух ночи, когда уже был выровнен крен, привела к свободному перетеканию тысяч тонн воды с одного борта на другой, что в итоге приблизило момент опрокидывания. Да и бравый, но преступный приказ, задержавший эвакуацию экипажа, внес свой кровавый вклад в общее число жертв.
Причиной трагедии линкора стал, по одному из предположений, взрыв глубинной мины, оставшейся со времен Второй мировой войны. Другая версия — о диверсантах — вызывает сомнение, так как воронка на месте взрыва на дне бухты была эквивалентна взрыву заряда весом 1100–1200 кг взрывчатки. Диверсионные же лодки из-за своей небольшой грузоподъемности не приспособлены к перевозке такой массы груза.
Взрыв был настолько силен, что пробил насквозь — от днища до верхней палубы — весь многопалубный бронированный корпус линкора, образовав в нем огромнейший пролом. Все самые страшные разрушения пришлись как раз на ту часть линкора, где в носовых кубриках, расположенных на нескольких палубах-этажах, спокойно спали сотни матросов и старшин.
По оценке правительственной комиссии, при взрыве сразу же погибло не менее 150–170 человек и было ранено около 130.
По данным совета ветеранов линкора, погибло 608 человек. Вторая цифра кажется гораздо более правдоподобной, если сопоставить количество находившихся на корабле во время взрыва и количество спасшихся.
Итак, в ночь на 29 октября 1955 года в севастопольской бухте прозвучал взрыв. В результате затонул линкор «Новороссийск», сотни моряков погибли. Так что же случилось? Истинную причину до сих пор не знает никто.
Выше мы уже говорили о возможности подрыва на мине большой мощности, однако в своих официальных выводах комиссия по расследованию гибели линкора не исключала возможности диверсии.
Чьей диверсии? Ради чего предпринятой? Об этом в итоговом документе не говорилось ни слова. Но моряки — весь флот, от матросов до адмиралов, — разделились в своих мнениях как бы на два лагеря. Одни склонялись к версии о невытраленной немецкой мине и приводили довольно веские аргументы. Другие отстаивали, и не менее убедительно, версию проникновения в севастопольскую бухту итальянских подводных диверсантов. Сторонниками этой второй версии были многие весьма авторитетные в морском деле специалисты.
Как известно, в 1949 году Италия передала Советскому Союзу часть своего военного флота, которая полагалась нашей стране по репарациям. Так в Севастополь пришел модернизированный линкор «Джулио Чезаре», переименованный в «Новороссийск». Передача этого крупнейшего корабля итальянского флота Советскому Союзу была расценена возродившимися к тому времени неофашистскими группировками как национальный позор. Искупить его поклялся на своей золотой шпаге, полученной от короля за ряд успешных диверсий против английского флота в годы войны, князь Юнно Валерио Боргезе, потомок старинного рода, командовавший специальным диверсионным соединением боевых пловцов и взрывающихся катеров. Слово этого человека редко расходилось с делом. К тому же он обладал самыми разветвленными связями в военно-политических сферах как своей страны, так и за рубежом. О больших возможностях Боргезе говорит, в частности, его попытка военного переворота в стране, предпринятая им и его сторонниками в ночь с 7 на 8 декабря 1970 года. Проведение возможной диверсии в севастопольской бухте технически облегчалось тем, что к 1955 году в итальянских ВМС были созданы весьма совершенные сверхмалые подводные лодки, предназначенные для высадки пловцов-диверсантов.
Однако прямых доказательств причастности итальянских подводных диверсантов к взрыву 29 октября нет. Вся «итальянская версия» построена исключительно на цепи косвенных улик и умозрительных предположений. К ним можно отнести и публичные заявления Боргезе о том, что ни один итальянский корабль не прослужит долго в большевистском флоте, и негласное награждение высшими орденами группы итальянских морских офицеров вскоре после гибели «Новороссийска», а также целый ряд других фактов.
Как именно все было, да и было ли вообще — вопросы, которые надолго, а возможно, навсегда останутся без ответов. Вряд ли в итальянских архивах хранятся какие-либо документы, проливающие свет на взрыв под днищем «Новороссийска». Подобная акция, если она имела место, могла быть проведена скорее всего как частное дело «группы патриотов», располагающих достаточными средствами как для покупки «карманной подводной лодки», так и для фрахта торгового судна.