Под действием силы тяжести контрольные стержни продолжали падать один за другим. Операторы всеми силами старались выправить ситуацию, но было поздно. Через двадцать секунд топливо атомизировалось, и три мощных взрыва потрясли здание энергоблока — был уничтожен верх реактора. Стальная крышка весом в 1000 т ракетой взвилась в воздух, обнажив соединенные с ней каналы, где содержалось ядерное топливо. Таких каналов было 1661. Как сказал доктор Герберт Каутс, глава отдела ядерной энергии Брукхейвенской национальной лаборатории на Лонг-Айленде, «эти каналы можно сравнить с тысячью гаубиц, направленных в небо».
Излучение ядерных «гаубиц» было просто чудовищным, их энергия создала и выстрелила в небо огромный огненный шар. Загорелся графит, реактор стал неуправляемым и начал плавиться.
Пламя достигло высоты в 300 м. Операторы, находившиеся внутри здания, были обречены. По всему комплексу АЭС прозвучали сирены тревоги, предупреждая 4500 рабочих и инженеров, находившихся в других энергоблоках.
За несколько километров от места катастрофы испуганное население Припяти наблюдало за гигантским фейерверком. Мелкие раскаленные радиоактивные обломки высоко взвивались в ночное небо, ветры разносили их по всей округе, заражая радиацией огромную территорию на стыке границ России, Украины и Белоруссии.
До того, как пожар был локализован и ситуация стабилизировалась, в атмосфере оказалось от 100 до 150 кюри радиации. Радиоактивной пылью, распространившейся после взрыва в Чернобыле, оказался поражен, хотя и в значительно меньшей степени, практически весь земной шар. Более всего пострадали юго-восточные области Белоруссии и юго-запад России, так как ветер целую неделю дул именно в эту сторону.
Реактор продолжал гореть, а в это время спасательные команды вытаскивали трупы из-под обломков и срочно увозили облученных. Попытки пожарных, чьи ноги утопали в расплавленном битуме, бороться с огнем не давали результатов. Что касается эвакуации населения, то, как и во время других подобных происшествий по всему миру, с ней не торопились, пока ученые спорили о серьезности положения.
Наконец, в 13:50 27 апреля (через 36 часов после катастрофы) по местной радиосети населению Припяти было объявлено о начале немедленной эвакуации. Требовалось вывезти 40 тыс. человек, и для выполнения этой задачи было использовано 1100 автобусов. Часть транспорта прибыла из Киева. Во избежание паники решили отказаться от использования сборных пунктов. Через 2 часа 20 минут город совершенно обезлюдел.
Сельская местность вокруг Припяти представляла собой лесостепь, где находились небольшие деревни. Плотность населения была не слишком высока. Между Припятью и Чернобылем лежало Киевское водохранилище, куда впадала река Припять. Именно здесь и выпала большая часть радиоактивных материалов. Облучению подверглись не только немногочисленные сельские жители. Радиоактивное облако накрыло многие районы Гомельской и Могилевской областей Белоруссии. Грозная опасность нависла над двухмиллионным населением Киева, третьего по величине города СССР, снабжавшегося водой из водохранилища.
Тем временем на АЭС шли работы по остановке трех исправных реакторов. На 4-м блоке продолжал неудержимо бушевать огонь. Четвертая часть всего радиоактивного выброса произошла за первые 24 часа пожара, длившегося восемь дней.
Вечером 28 апреля в Швеции был зарегистрирован необычайно высокий уровень в атмосфере ксенона и криптона. Шведские ученые, зная основное направление ветров, сделали вывод, что в СССР произошла крупная ядерная авария. Шведское правительство потребовало, чтобы Советский Союз неукоснительно выполнял международные соглашения, которые предусматривают немедленное уведомление других стран в случае ядерной аварии, угрожающей им радиоактивным заражением.
Лишь в 21:00 тем же вечером советское правительство выпустило первое краткое заявление, которое было процитировано в начале статьи и являлось образцом утаивания информации.
Но правда продолжала просачиваться наружу. 29 апреля советские дипломаты в Европе и Скандинавии установили контакты с неправительственными ядерными учреждениями и попросили поделиться опытом тушения графита. Агентство ЮПИ, придя в отчаяние от молчания официальных источников, процитировало слова одной киевлянки, беседовавшей с репортером по телефону: «Восемьдесят человек умерли сразу, а 2 тыс. скончались по пути в больницу. Вся Октябрьская больница в Киеве забита людьми, страдающими лучевой болезнью».