В 1943 году Лосеву присудили степень доктора филологических наук. Классическая филология оказалась спасительной. Власть перевела Лосева (оставить без работы не решились) в Московский государственный пединститут им. Ленина на открывшееся там классическое отделение, где он мешал как конкурент заведующего кафедрой. Правда, через несколько лет отделение закрыли, и Лосев оказался сначала на кафедре русского языка, а затем на кафедре общего языкознания, где он преподавал древние языки аспирантам, проработав до самой своей кончины.
С 1930 по 1953 годы А. Ф. Лосев не издал ни одного своего труда (перевод из Николая Кузанского не в счет) — издательства боялись печатать рукописи Лосева по античной эстетике и мифологии, обставляя их отрицательными рецензиями, обвиняя в антимарксизме, что граничило с антисоветчиной, грозило новым арестом.
И только после смерти Сталина Лосева начали печатать. В 1998 году в списке трудов Лосева было более 700 наименований, из них более 40 монографий. С 1963 по 1994 год выходило новое лосевское «восьмикнижие» — «История античной эстетики» в 8 томах и 10 книгах. Этот труд явился подлинной историей античной философии, которая вся, по определению ее автора, выразительна, а значит, эстетична. Более того, этот труд дает нам картину античной культуры в единении ее духовных и материальных ценностей.
Лосев официально вернулся в философию, сотрудничая в пятитомной философской энциклопедии (1960–1970), в которой ему принадлежат 100 статей, иные из которых представляют большие глубокие исследования. Выпустил он (тоже впервые в русской науке) «Античную музыкальную эстетику» (1960–1961), не говоря уже о серьезных и объективных статьях, посвященных Рихарду Вагнеру, о котором не принято было говорить положительно (1968 1978).
В 1966 году в серии «Философское наследие» готовился «Платон», издательство устроило совещание по поводу вступительной статьи, написанной Лосевым. Редактор требовал от автора критики «ошибок Платона». «Каких ошибок?» — «Но ведь Платон был идеалист!» Слепой старец ответил: «Ну и что? Умный идеализм ближе к умному материализму, чем глупый материализм, вы знаете, кто это сказал?»
Ссылка на авторитеты порой помогала. В книге о символе Лосев процитировал даже одиозного Митина. Многие удивлялись, но поддержка влиятельного академика была обеспечена. «Я — не великомученик, а боец, мне подавай победу, а не посмертное почитание», — сказал он однажды. И выходил победителем в трудных ситуациях.
В Союз писателей его приняли накануне 90-летия. Вскоре присудили Государственную премию — за многотомную «Историю античной эстетики».
Почему Лосев обратился к античности? Не только потому, что окружающая действительность бездуховна и безнравственна и нам следует вернуться к тому, с чего начинала мировая культура. Нет, Лосев как раз выступал против некритического отношения к древности (как в книге «Эстетика Возрождения» против излишних восторгов по поводу ренессансного рационализма).
Античность — «детство человечества», ее культура слишком телесна, ее мифология примитивна, «относительна». Абсолютная мифология пришла с христианством, на родной земле, в родной культуре искал и находил Лосев свои идеалы. Именно поэтому в конце своей жизни он снова обратился к творчеству Соловьева.
В 1983 году вышла книга «Знак Символ. Миф». Но еще раньше, в 1976-м, появилась книга «Проблема символа и реалистического искусства». Именно Лосев впервые за советское время заговорил о символе, о предмете, долгие годы закрытом для исследователей и читателей, и заговорил положительно, вопреки ленинской критике. Впервые поднял Алексей Федорович и ряд наболевших вопросов, связанных с эпохой Возрождения. Лосев представил обратную сторону так называемых титанов Ренессанса с их вседозволенностью и абсолютизацией человеческой личности. «Эстетика Возрождения» (1978) оказалась, как всегда у Лосева, больше, чем эстетика. Это выразительный лик культуры целой эпохи.
Вернулся Лосев и к русской философии, о которой он писал в давние времена. Он подготовил большую книгу об учителе своей юности, Вл. Соловьеве, напечатав ее сокращенную редакцию под названием «Вл. Соловьев» (1983). Это вызвало невероятные гонения и на книгу (первую при советской власти о русском философе), и на ее автора. Книгу пытались уничтожить, а потом отправили на окраины страны. Рукописи Лосева в разных издательствах были задержаны на основе приказа председателя Комиздата Б. Н. Пастухова. Полностью книга «Вл. Соловьев и его время» появилась в печати уже в 1990 году.
Лосев всегда отмечал синтетический характер своего мировоззрения «В моем мировоззрении синтезируется античный космос с его конечным пространством и — Эйнштейн, схоластика и неокантианство, монастырь и брак, утончение западного субъективизма с его математической и музыкальной стихией и восточный паламитский онтологизм и т. д. и т. п.»
Лосев скончался 24 мая 1988 года в день памяти славянских просветителей св. Кирилла и Мефодия, покровителей Лосева с детских лет (в гимназии домовый храм был посвящен этим святым). Последняя его работа — «Слово о Кирилле и Мефодии — Реальность общего».
Лосев мог с полным правом писать в «Истории эстетических учений», что он не чувствует себя «ни идеалистом, ни материалистом, ни платоником, ни кантианцем, ни гуссерлианцем, ни рационалистом, ни мистиком, ни голым диалектиком, ни метафизиком». «Если уж обязательно нужен какой-то ярлык и вывеска, то я, — заключает он, — к сожалению, могу сказать только одно: я — Лосев».
ЭРИХ ФРОММ
(1900–1980)
Немецко-американский философ, психолог и социолог, главный представитель неофрейдизма. Опираясь на идеи психоанализа, экзистенциализма и марксизма, стремился разрешить основные противоречия человеческого существования. Пути выхода из кризиса современной цивилизации видел в создании «здорового общества», основанного на принципах и ценностях гуманистической этики. Основные сочинения «Бегство от свободы» (1941), «Психоанализ и религия» (1950), «Революция надежды» (1964).
Эрих Фромм родился 23 марта 1900 года во Франкфурте-на-Майне в благочестивой еврейской семье. Отец его торговал виноградным вином, дед и прадед по отцовской линии были раввинами. Мать Эриха — Роза Краузе происходила из русских эмигрантов, переселившихся в Финляндию и принявших иудаизм.
Семья жила в соответствии с патриархальными традициями добуржуазной эпохи — в духе религиозности, трудолюбия и тщательного соблюдения обрядов. Эрих получил хорошее начальное образование. Гимназия, в которой он изучал латынь, английский и французский языки, пробудила в юноше интерес к ветхозаветным текстам. Правда, он не любил сказаний о героических сражениях из-за их жестокости и разрушительности, зато ему нравились истории об Адаме и Еве, о предсказаниях Авраама и особенно пророчества Исайи и других пророков.
Первая мировая война вызвала в душе 14-летнего юноши настоящее смятение; Эрих не мог ответить на волновавший его вопрос что заставляет миллионы людей убивать друг друга?
В 1918 году он начинает изучать психологию, философию и социологию во Франкфуртском, а затем Гейдельбергском университетах, где среди прочих его учителей были такие крупнейшие обществоведы, как Макс Вебер, Карл Ясперс и Генрих Риккерт. Фромм рано знакомится с философскими работами Карла Маркса, которые привлекли его прежде всего идеями гуманизма, понимаемого как «полное освобождение человека, а также создание возможностей для его самовыражения».
Другим важнейшим источником его личных и профессиональных интересов в 1920-е годы становится теория влечения Зигмунда Фрейда. Дело в том, что первой женой Фромма была Фрида Райхман — ученая, психоаналитик. И Эрих, который был значительно моложе Фриды, под ее влиянием увлекся клинической практикой психоанализа. Они прожили вместе всего четыре года, но на всю жизнь сохранили взаимное дружеское расположение и способность к творческому сотрудничеству.
Почти десять лет его судьба была связана с Франкфуртским институтом социальных исследований, который возглавлял Макс Хоркхаймер. Фромм руководил здесь отделом социальной психологии, проводил серию эмпирических исследований среди рабочих и служащих и уже в 1932 году сделал вывод о том, что рабочие не окажут серьезного сопротивления диктаторскому режиму Гитлера.