В этот момент Лука щелкнул пальцами.
– А, понял! Завершения нет, но и логического начала тоже нет. Любая ненависть есть следствие другой ненависти, а если мы пойдем по этой цепочке назад-назад-назад, то мы увидим наконец, что причиной всего было какое-нибудь дурацкое недоразумение вроде того, что кто-то кому-то случайно отдавил ногу.
– Вот видишь, все беды от того, что люди не дают себе труда подумать.
– Тогда следующий вопрос!
– Подожди, – улыбнулся я. – Разве мы задаем вопросы не по очереди?
Лука удивился:
– С чего это? Это будет уже не веселая игра. Достаточно одного правила!
Я согласился – и в самом деле, зачем искусственно ограничивать себя? Пусть задает вопрос тот, кому он пришел в голову.
– Вот мы говорили с вами о любви, – начал Лука. – Но это мы говорили о любви, ну… просто любви, душевной. – И продолжал: – А когда люди, ну… мальчик и девочка… остаются вдвоем и любят друг друга.
– Ладно, Лука, – сказал я, чуть сбавляя скорость, – я не боюсь слова «секс».
Лука чуть покраснел, но твердо продолжил:
– Хорошо, секс. В чем его смысл?
Я вдавил педаль и предположил:
– Конечно, прежде всего смысл секса в продолжении рода, ведь большинство живых организмов на Земле размножаются именно при помощи секса, спаривания мужской и женской особей, и человек тут не исключение. С точки зрения биологии удовольствие, получаемое от секса, служит живым существам как бы приманкой, чтобы им волей-неволей приходилось производить потомство. Если бы появились вдруг существа, не испытывающие никакого удовольствия от секса, такие существа тут же вымерли бы, это понятно. Мы знаем, что человеку удалось разделить эти две функции – получение удовольствия и производство потомства: предохранительные средства известны с древнейших времен, и про проституцию не зря говорят, что это древнейшая профессия. И все же это еще не объясняет связи любви с сексом. Почему-то люди, которые любят друг друга, стремятся соединиться в половом акте. Почему? Казалось бы: любуйся своей возлюбленной, наслаждайся звуком ее голоса, восторгайся ее умом… Нет, неизбежно наступает момент, когда ты хочешь оказаться с ней в постели. Принято считать, что секс – высшая точка настоящей любви. – Я незаметно для себя впал в лекторский тон, именно так я читал лекции, когда еще их читал. – В пользу этого утверждения говорит тот факт, что секс без любви чаще всего вызывает в человеке подспудный стыд, это ведь, если трезво посмотреть, довольно смешное и глупое занятие – дергаться и постанывать. В то же время, когда сексом занимаются люди, которые действительно любят друг друга, неловкость пропадает. Можно сказать, что серьезнее занятия просто не найдешь. В эти минуты переживается настоящее единство с другим человеком – единство и духовное, и телесное. Знаешь, мне кажется, что в эти минуты происходит что-то вроде взаимного обмена какими-то энергиями, как электрический ток, который, как известно, течет в обе стороны, а в одну сторону он течь просто не может. И вот этот обмен духовными энергиями во время, когда люди занимаются любовью, а не просто «отдыхают», и есть главное в сексе.
Всю мою длинную и пафосную речь (а как еще прикажете мне говорить о таких вещах?) Лука слушал внимательно, ни разу меня не перебив, и иногда кивал головой.
– Я понимаю, что у вас в этом смысле, да и в любом другом, больше опыта, чем у меня, но у меня тоже была… ну, любимая девушка. И мне кажется, что все, что вы только что говорили, я тоже чувствовал.
– Ну хорошо, тогда у меня к тебе вопрос, – хитро улыбнулся я.
– Давайте!
– Ты сказал, что любимая девушка была. А потом, видимо, любовь прошла. Почему проходит любовь?
Лука как-то сразу посерьезнел – видимо, я задел неприятную тему Я сказал ему на всякий случай, что вовсе не обязательно рассказывать мне какие-то тайны, если они у него есть, а что у нас чисто теоретический разговор.
– Это-то я понимаю, – ответил Лука. – Да и тайн никаких нет, просто девушка ушла к другому, как это обычно и бывает. Просто это действительно очень грустный вопрос. Сейчас подумаю.
– Любовь проходит, – сказал Лука, подумав, – потому что человек несовершенен. Не тот, понятно, которого любят, а тот, который любит. Вот смотрите, когда я люблю девушку, я же вижу в ней только хорошее, правда?
– Конечно, – подтвердил я. – Даже если в ней есть что-то плохое, а что-то плохое есть во всех людях.
– Да, и я знаю, что это очень здорово и приятно – видеть в человеке только хорошее. Но и, как оказывается, очень трудно. Сначала я замечаю, что у нее… не знаю, все, что угодно, – грязь под ногтями. Потом – что у нее не такой уж прекрасный характер. Потом – что она не прочь позаигрывать с другими мальчиками. Ну и так далее. Я все больше вижу плохого и все меньше хорошего. Но ведь это не потому, что она изменилась, – она-то та же самая, что и была! Тот же самый человек, в котором я видел только хорошее, а плохого не видел. Так откуда взялось это плохое? Получается, что ему неоткуда взяться, кроме как от меня самого.