Желтые глаза хищно стрельнули на носительницу острой шляпы.
- Ну, не знаю, - лениво протянул вампир. Бледнокожий шел рядом с подругой. – Я что-то слабо себе представляю, как будут проходить эти занятия. Тут же столько рас собралось. Для представителя каждой потребуется свой подход и своя программа. Ума не приложу, как профессора смогут все это совместить.
- Вот поэтому я и тащусь! – чуть не подвывала от восторга волчица. – У нас, оборотней, от рождения силенка огогошит Аспектов и Вечных. Особенно, эльфов колдунов, вампиров… и ведьм. Для меня это естественный шанс всем по загривку надавать!
- На счет Вечных не обольщайся, - пропел рядом Таэлон. Юноша, наконец оторвал взгляд от своего пера и язвительно осмотрел однокурсницу. – Нам, особенно, высшим эльфам, не нужна физическая сила, чтобы в бою подобно танцу без малейших напрягов превосходить любого противника. Нас ведет ловкость, грация и скорость, не подвластная существам дикой природы.
- Ха! Да мне ваше хваленное изящество на один зуб! – огрызнулась Леройс. – Один раз поймать только и переломить шейку неосторожным движением…
Таэлон не стал продолжать спор. Небрежно хмыкнув, эльф поправил красный камзол с золотистым пошивом под учебной мантией и отправился в сторону библиотеки. Очевидно, его, как и еще нескольких однокурсников озаботил список дополнительной литературы, который выдала своим студентам Алиссия.
Изящным каллиграфическим шрифтом на белоснежной бумаге были выведены названия нескольких книг. Пусть они и не входили в общую учебную программу, декан Темносилья настоятельно рекомендовала ознакомиться с данными творениями. Среди них оказалось и пару книжек простой художественной литературы, вроде «Записок Охотника на нечисть» и «Дневников Ожившего Проклятия».
Зачитавшись незнакомыми названиями, Энейри тоже двинулась было в сторону библиотеки, когда сзади раздался грубый оклик.
- Эй, шляпница! – к девочке снова устремилась волчица. – Мы с тобой, вроде, не закончили.
- У меня нет времени играть в волчьи гляделки, - фыркнула Энейри. Она смело обернулась к сокурснице. – На меня твоя давка не работает.
- Да я уже поняла, - отмахнулась та, не теряя широкой улыбки. – И все же больно любопытно, не брешешь ли ты? Че, и правда ведьма? Настоящая такая?
Альбири сконфуженно оглядела самоуверенную натуру еще раз. Больше всего, помимо глаз, внимание цеплялось к острым зубам с сильно выделяющимися клыками. От чего любая улыбка оборотня становилась похожа на жуткий оскал. То ли, девушка не умела перевоплощаться полностью в человеческую форму, то ли уже научилась сохранять неизменными определенные волчьи черты в своем облике.
- Уф. Ну ладно. Мое имя – Энейри Саритор, - нехотя представилась девочка. – И можешь не волноваться: ни один ковен не станет обременять меня проклятиями. Потому что я – настоящая ведьма из клана Черносвета.
- Да ну? – оскал на лице волчицы растянулся еще шире. – И прямо слова заветные знаешь?
- Знаю. Но Завет клана – не стихи для развлечения, - нахмурилась ведьма.
- Хы! Ишь ты гордая какая. И это круто! – уверенно заявила оборотень, чем еще больше запутала собеседницу. – В тебе что-то есть. Я это сразу учуяла. И это не про содержимое твоего щуплого тельца. А про дух. Он у тебя бесовской внатуре!
- Да? И? – только и смогла выговорить Энейри.
Странное поведение волчицы становилось все менее понятным. Несмотря на резкость речи и дерзкое поведение, от сильной девушки ведьма больше ощущала, скорее одобрение, чем желание бросить вызов.
- Короче, Альби! – фыркнула Леройс, тяжело опустив когтистую руку на плечо девочке. – Есть к тебе дело. Подсоби, как однокурснице, ага? Надо одних кацтов тут проучить. Я бы их до ночных горшков доглядела. Но их там много. По одиночке не ходят. А я пока что себе стаю не успела собрать. Так что мне не помешает поддержка. Просто, что б за хвостом приглядеть.
От неожиданного удара в плечо Энейри едва не согнулась в коленках. В один миг сокурсница начала казаться совсем пугающей и неприятной. Девочке стоило некоторых усилий не потерять лицо. Помочь в этом смогло и знание о том, что все оборотни даже в самых дружелюбных порывах вели себя скорее, как распоследние гоблины. Даже самые грозные их жесты могли оказаться проявлением доброты и заботы.