Грег говорил уверенно, небрежно тыкая рукой-указкой в огромную карту Азии.
— А мы к ним засылаем шпионов? — поинтересовался Сергей.
— Засылаем, по миру хватает китайцев, но там возникают проблемы другого толка. Приезжему трудно стать своим, да еще и подняться куда-то на значимое место, чтобы иметь возможность влиять. Внуки его разве что, если будут усердно трудиться, но для шпионажа это смерти подобно, невозможно планировать на столетие вперед. Межплеменная, этническая, религиозная рознь, все это отсутствует или стремится к нулю. Всех несогласных вырезали, да бросили на алтарь, укрепляя величие Поднебесной, на которую взирают Отец-Тенгри, которым правит Мать-Магия. Все это густо посыпано конфуцианством, послушанием властям и имперскими амбициями прежних веков, где Поднебесная — центр вселенной, а вокруг одни дикие варвары. Также присутствует и перец Опиумных войн, про которые они не забыли и хотят отомстить.
— Звучит серьезно, — заметил Сергей.
— У всего есть обратная сторона, — ответил Грег, и Сергей кивнул, припомнив дуализм магов. — Да, они монолитны, намного монолитнее нас, но при этом пронизаны послушанием, слабы в инициативе, легко теряются. Имперский дух и высокомерие настраивают против них соседей и мы, в смысле сверхдержавы, этим пользуемся. Не всегда умело, но пользуемся, мало кто хочет, чтобы его поглотила Поднебесная, переварила и отрыгнула. Им ничего не стоит, скажем, вырезать всю Бирму и бросить ее на алтари, а на освободившиеся земли пригнать китайцев. Они не делают этого, так как знают, что за ними придут сверхдержавы, но соседи Китая опасаются и не зря. Неудивительно, что они начали с Бирмы, десятилетняя королева все же слишком юна. Умение творить и созидать свое у них слабее, слишком уж сильны традиции, устои, давление общества и внушаемое послушание, спасающее от бунтов. Они берут свое численностью и трудолюбием, конечно, но все равно отстают в вооружениях, и у них хватает своих проблем, вроде засушливых пустынь и проблем с продовольствием, а также огромной северной границы с Союзом Единения.
— Кстати о нем, — подвигал челюстью Сергей. — Неужели Поднебесная ни разу туда не вторгалась?
Богатства Сибири, с ними Китай точно стал бы полностью автономен и независим, путь через полюс в Северную Америку, союз США-Китай-Япония, который и так уже де-факто создался, стал бы еще сильнее. Богатства месторождений не играли здесь такой значимой роли, как в родном мире Сергея, но все же, размножать и увеличивать было легче, чем творить из пустоты.
Продовольствие!
Взять силу Лонгхэдов, да залить ей Африку, Австралию, Индию, все продовольствие в Китай и им, как тараном сокрушить Францию и Германию. У императора Фейна, конечно, были другие планы, но все же. Кровь и жертвы, резкое повышение сил, вполне возможно, что внутри Китая уже находились Рода, сравнимые со Священными, а то и превосходящие их.
— А если не вторгались, то может нам там построить плацдарм? — продолжал размышлять вслух Сергей, поглядывая на карту. — Там и Япония недалеко, они же тоже хотели Сингапур пощипать.
— Китай пытался, — Грег изобразил усмешку одной половиной лица, — как и Япония. Несмотря на все свои поэтические названия Поднебесных и империй Восходящего Солнца, вылетели оттуда быстрее, чем влетали и положили там кучу своих, даже лишились части территорий. Затем как-то договорились, по слухам тайно скармливают Союзу всех неугодных, чтобы их там зомбировали.
— Нежить?
— Живые, но своих мыслей нет, жутковатое зрелище, которое надо видеть самому. Официально и войн-то не было, а Китай бережется, держит войска на севере, прикрывается, страшится того, что может хлынуть из-за железного занавеса.
Сергей припомнил рассказы Зоси о Польше и ее страх того, что обитало «за Валом». Железный занавес звучал как-то знакомо, но все же следовало признать, что Сергей не интересовался данным вопросом. Еще в самом начале своей новой жизни узнал о печальной судьбе родины и с тех пор избегал ее, словно стыдился.
— Подготовить подборку материалов по Союзу Единения, — бросил он в коммуникатор. — История и боевые возможности, а также краткую выжимку, что там было после Освобождения.
— Да, милорд, — ответил голос Гефахрер.