— Штраф, в размере суммы ущерба, — продолжала Ворлок.
Прудентам достался такой же. Учитывая, что большую часть уже починили заклинаниями, службе контроля — то есть Академии — доставалось вдвое больше денег на ровном месте. Неплохо, Дункан бы одобрил.
— Общественные работы в течение ста часов, вне занятий. Запрет на любую магию вне классов. Два предупреждения в личные дела.
Три предупреждения и прощай Академия? Неважно, Сергей просто не мог оставить свою команду в такой ситуации и он шагнул вперед.
— Я хотел бы разделить наказание с моими людьми, а также прошу службу контроля убрать некоторые из пунктов. Мисс Гефахрер, по моему настоянию находится под разгоном и ее физическое состояние не совсем стабильно.
Эльза Ворлок смотрела на него так, словно он только что обматерил ее в три этажа. Пруденты и остальные не отставали по степени шока во взглядах. Странно, конечно, под все эти разговоры о пирамидах власти и верности роду, что, никто никогда не заступался за своих людей?
— Глава Гарольд, вы не понимаете…, - немного неуверенно заговорила Эльза.
— Да, не понимаю, — надавил Сергей. — Пруденты с ходу эскалировали ситуацию, разве не должно быть наказание соразмерным?
Ворлок чуть отвела взгляд, потом сказала твердо:
— Все наказания указаны в отдельном кодексе, которым и руководствуется в своей работе служба контроля!
— Отлично. А я буду руководствоваться своим долгом Главы Священного Рода, — Сергей не любил его выпячивать, но перстень Главы-по-Праву на пальце пришелся очень кстати, — и того, кто взял ответственность за этих людей. Штраф я оплачу и требую разделить наказания на всех.
— Не положено.
Сергею очень хотелось сказать, что и куда положено на этот дурацкий кодекс, но он сдержался.
— Кстати, если кому-то очень хочется отомстить, — повернулся он к Прудентам, — то знайте, что это будет равносильно объявлению мести лично мне.
Три дуэли, одна из которых как раз с присутствующими Прудентами, так почему бы и не провести четвертую? Возможно, в запале мести они как раз переступят черту и вылетят из Академии?
— Глава Гарольд, прошу вас одуматься, — произнесла Эльза Ворлок.
— Я уже подумал и решил, и не собираюсь отступать от своего слова.
— Тогда вы не оставляете мне выбора! — лицо Эльзы построжело, рука взметнулась в указующем жесте. — Глава Гарольд, вам придется пройти со мной!
Глава 26
Вот что нужно было делать, подумал Сергей иронично. Не дуэли устраивать с почти убийствами, а всего лишь заступиться за своих людей в борделе. И бац! Ты в кабинете ректора.
— Входи, Гарольд, — донесся голос Гамильтона.
Сергей сделал вид, что прикрывает глаза от света ламп, а на самом деле начал складывать пальцы в жест атакующего заклинания. Темнота.
— Входи, Гарольд, — донесся голос Гамильтона.
Жест и темнота.
— Входи, Гарольд, — донесся голос Гамильтона.
Выкрик и темнота.
— Входи, Гарольд, — донесся голос Гамильтона.
Накопление энергии для удара без подготовки, чистой силой. Темнота.
— Входи, Гарольд, — донесся голос Гамильтона.
Мысленно ругаясь, Сергей все-таки вошел. При том, что у него было преимущество внезапности в нападении, а Гамильтон сидел за столом и что-то писал, ему ни разу не удалось достать ректора. Тот всегда бил на мгновение быстрее, не давая закончить заклинание.
Возможно, следовало подойти ближе.
Огромный кабинет, скорее напоминающий мини-библиотеку. Шкафы и книги, ковер дорожек, лампы дневного света на потолке — слегка модифицированные, но с ходу не разобрать, как именно. Массивный стол, способный выдержать попадание снаряда, и Гамильтон за ним, просматривающий какой-то документ. Отчет службы контроля о расследовании. Рядом папка с делом Гарольда Чоппера.
Оперативно работают, черти, подумал Сергей, подходя ближе.
— Присаживайся, — указал Гамильтон, бросив взгляд поверх отчета.
Шапочка его съехала, обнажая крестообразный шрам, словно кто-то вбил в голову Гамильтону гигантскую отвертку.
— Последствия сражения с Фламелем, — пояснил Гамильтон, — и это я еще легко отделался, всего лишь проклятием лысины и кусочком черепа.
Ректор снова поднял взгляд и Сергей медленно, чтобы не упасть, опустился в кресло. Какая там старость и деменция, трясущиеся руки и что там еще бывает в сто одиннадцать лет? Гамильтон был полон силы, энергии, подавлял одним лишь своим присутствием. Ни капли жира, ни грана слабости — перед Сергеем сидел он сам, в идеальной версии. Стабильное ядро, запредельный потенциал, могучая магия, сотня лет практики и готовности ко всему.