Судя по всему, это был намек, сливающийся со словами Дункана «правила надо уметь обходить». А чтобы обходить, их надо знать. Но чтобы на такое намекал Гамильтон?
— Разумеется, Гарольд, никакой твоей вины в случившемся, — ректор указал на листок с отчетом службы контроля о происшествии, — нет, даже с формальной точки зрения, потому как мисс Гефахрер и братья О’Дизли не приносили тебе никаких клятв верности, а ты не подтверждал их и не принимал в клан.
— Но мисс Гефахрер…
— Находится под твоим покровительством, это известно, — чуть повел рукой Гамильтон и Сергей замолчал. — Но покровительство и принятие в клан — это разные вещи. Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения, так как основное оно вот. Пруденты напали на Барри Курса, мда, ты же в курсе (Гамильтон чуть усмехнулся), что я встречался с ним и с его родителями ранее, когда ставил на тебя печати?
— Да, — насторожился немного Сергей, потому что такой зигзаг в разговоре выглядел странно. — Только Бёртон Курс погиб.
— Слышал, Руперт говорил, — равнодушно отозвался Гамильтон. — Но это неважно. Мисс Гефахрер оскорбила их действием, а вот Барри Курс ничего не успел сделать, но они напали на него. Ты вправе потребовать с них компенсацию за обиды.
— Дуэль насмерть?
— Компенсацию, не нарушающую правил Академии.
— А что насчет остального? — спросил Сергей. — Штрафы и наказания, они отменяются?
— Все будет так, как перечислено в приговоре мисс Ворлок, — спокойно ответил Гамильтон. — С чего бы наказанию меняться?
— Но как же… нападение на Барри и все вот это?
— Нападение на Барри Курса не должно служить основанием для кровной вражды, это та часть, которая затрагивает Священные Рода и меня, как ректора.
— То есть, если бы я не вмешался, то Пруденты вышли бы сухими из воды?
— Мисс Гефахрер оскорбила действием представителей Священного Рода, — сухо ответил Гамильтон.
Сергей хотел возмутиться, но промолчал, так как осознал, что столкнулся с обратной стороной привилегий Священных Родов, до того игравших в его пользу.
— Что же касается твоего решения разделить со всеми наказание…
— То я продолжаю настаивать на нем! Или у меня нет на это права?
— Есть, — кивнул Гамильтон. — Но подумал ли ты, что скажет Род Чопперов по этому поводу?
— Уверен, будь живы мои родители, они бы меня поддержали! — воскликнул Сергей, увидевший возможность свернуть разговор в нужное ему русло.
— Да, — вздохнул ректор, — Джонатан и Роза… они подавали надежды.
— Возможно, вы сможете пролить свет на тайну их гибели? — спросил Сергей азартно, подаваясь вперед.
— Возможно, и смогу, — ответил Гамильтон.
Глава 27
Сергей невольно подобрался, сам впился взглядом в Гамильтона, словно пытаясь понять, как тому удалось так хорошо сохраниться. Вряд ли Альфред Гамильтон пользовался косметической магией. Тем не менее, не только лысина его напоминала хорошо обкатанный морем валун, но и лицо тоже. Нет, следы и отметины возраста там имелись, но в сто одиннадцать лет, положа руку на палочку, Гамильтону следовало бы напоминать собой печеное яблоко.
Вместо этого — гладкое, обветренное лицо, лет так на пятьдесят, не больше.
— Все зависит от того, что понимать под словами «пролить свет», — продолжал задумчиво Гамильтон, глядя на Сергея и в то же время мимо него. — Рассказать доподлинно, что именно случилось, я не смогу, так как меня там просто не было. А был бы — так спас бы твоих родителей.
Или был, но с противоположной стороны, немедленно подумал Сергей, убивал родителей Гарольда. Тогда, конечно, лучше все отрицать. Почему-то ему очень хотелось, чтобы именно Гамильтон их убил и мгновение спустя понял, почему. В таком случае все превращалось из миссии Матери-Магии во вполне оправданную, морально допустимую месть. Гамильтон убил родителей Гарольда, Гарольд ему отомстил, точка. Все пляшут и поют.
Но так как ни подтвердить, ни опровергнуть эту гипотезу было невозможно, оставалось только слушать.
— Там был Бёртон Курс, — осенило Сергея, — а вы с ним сталкивались потом!
— Сталкивался, — не стал спорить Гамильтон.
— Неужели он не доверил вам, — Сергей осекся.
Если Гамильтон там был, но с противоположной стороны, неужели он не подчистил бы память Бёртону? Тот погиб, но если бы остался жив и рассказал всё? Тогда Сергей считал бы его версию единственно верной и не сомневался в ней. В словах Гамильтона он сомневается, но как их проверить?