— Пойдёмте, — сказал майор новому «пассажиру» и пригласил его следовать за собой.
«Пассажир» безропотно подчинился.
Вслед за ним последовал без приглашения и «дипломат».
— Вы можете остаться здесь, — предупредил «дипломата» майор.
— Нет, нет, я должен следовать за ним — это мой подопечный!
Вчетвером мы прошли в помещение контрольно-пропускного пункта.
По пути «пассажир» с глубоким вздохом признался:
— Ох, как плохо чувствовать себя лётчику взаперти! Я ведь сам пилот!
— Пилот, летающий в чемоданах? — с презрением заметил я.
— Да, пришлось! — нехотя согласился тот.
Майор предложил «пассажиру» рассказать, как и почему он оказался в чемодане. Тот молчал, а Н. начал изворачиваться.
Я вспомнил, что в машине остался раскрытый чемодан, содержимое которого нам было неизвестно, и бросился к самолёту. Поднявшись в кабину, мы вместе с членами экипажа стали осторожно разбирать чемодан, опасаясь, как бы не оказался среди вещей какой-нибудь адовый сюрприз. Всякое случается!
Сверху лежало клетчатое одеяло, а под ним пальто. Дальше мы обнаружили резиновую грушу размером с футбольный мяч. Она, очевидно, предназначалась в качестве опоры для плеча в том случае, если бы чемодан поставили вертикально и человек, лежащий в нем, оказался повёрнутым головой вниз. Затем мы вынули костюм, рубашку, множество разноцветных галстуков с изображением восходящего солнца и золотого рога, а также больше дюжины носовых платков.
Под рубашкой, какие носят солдаты тропических колониальных войск, в углу чемодана, лежала кожаная кобура, а в ней — пистолет новейшей системы. Далее мы обнаружили два бутерброда с колбасой и сыром и две резиновые грелки.
В одной была вода для питья, а другая, по всей вероятности, заменяла стеклянную утку.
Судя по содержимому чемодана, путешественник основательно запасся всем необходимым в дорогу. В крышке перед замочными скважинами всё дерево было вынуто, как видно в целях вентиляции. Таким образом, было предусмотрено всё, чтобы чемоданный пассажир чувствовал себя в дороге сносно.
Значит, Н. отпер чемодан вовсе не потому, что «пассажир» задыхался… Так почему же? Но раздумывать долго над этим не было времени. Я должен был немедленно лететь дальше: торопили пассажиры, к тому же задержка в пути могла вызвать тревогу у тех «дипломатов», которые остались в Москве, чтобы отправиться транспортным самолётом. Они, конечно, следят за нашим рейсом, и прилети я не по графику во Львов, им нетрудно будет догадаться, что тайна их багажа раскрыта.
Я посоветовался с майором и начальником аэропорта, приготовился к отлёту, но настоял на том, чтобы майор сопровождал до Львова задержанных иностранцев.
— Хорошо, — согласился майор. — А там, во Львове, можно и с Москвой снестись, получить указание, как дальше поступить с задержанными.
Мы вылетели во Львов. В кабине одним человеком прибавилось. «Пассажир» то и дело искоса посматривал на своё чёрное логово.
Расстояние от Киева до Львова хотя и небольшое, но с необычным пассажиром на борту на этот раз показалось мне очень длинным.
Во Львове нас уже встречали. Документов у прибывших здесь не спрашивали, а только объявили, что самолёт дальше не полетит — ночёвка. Все направились прямо в гостиницу аэропорта. «Пассажира» мы сдали представителям пограничного командования. Меня попросили всё происшедшее изложить обстоятельно. Я сел писать.
Составленный следователем протокол и свидетельские показания, изобличающие господина Н., иностранец вынужден был подписать. Ведь это в его чемодане был обнаружен неизвестный «пассажир». Кроме того, Н. дал согласие на личный обыск с тем только условием, что вещи, принадлежащие ему лично, не будут подлежать изъятию.
Н. просчитался — он позабыл, что при нём имеются два поддельных заграничных паспорта, один из которых предназначался для второго шпиона, находящегося в чемодане, оставленном в Москве.
Для Н. теперь не было смысла продолжать полёт на запад. Он попросил отправить его из Львова обратно в Москву.
Просьбу его удовлетворили. Остальных пассажиров на следующий день доставили в Прагу.
После мы узнали, что разоблачённый нами субъект оказался агентом заграничной разведки. Он выполнял крупные диверсии и на этот раз вёз важные секретные сведения, которые были нанесены шифром на узорчатые носовые платки и галстуки.