Телефон в его кармане несколько раз загудел в беззвучном режиме. Сообщения ему могла писать только одна из двух женщин в его жизни.
...
— Вы уже поговорили? Как отец воспринял твое решение?
— Я еще жду встречи в его приемной, мам.
— Наверное, это его аллергия, не сердись на него, пожалуйста!
— Я знаю, мам, всё хорошо. Я посмотрю новости, пока они меня провентиллируют и допылесосят. Как ты?
— Всё хорошо, дорогой. Тут всегда всё хорошо, ты же знаешь. Накатоми улыбнулся и добавил в последнее сообщение смайлик.
Его мама когда-то была еще из того поколения, когда люди двумя пальцами набирали текстовые сообщения быстрее, чем современная молодежь через нейроинтерфейс своих терминалов. И сейчас она, скорее всего, не набирала текст, а думала, как еще поддержать его перед разговором с отцом.
Мужчина перелистал историю текстовых сообщений и грустно поморщился.
— Тут всегда прохладно, дорогой… Еще несколькими днями ранее.
— Тут всегда жарковато. Потом еще десяток сообщений вверх.
— Тут всегда сыро, но ничего…
«Изменения вступают в силу быстро, но полностью переписывают долгосрочную память», — подумал про себя Накатоми Сабуро и одним движением стер историю переписки, не в состоянии наблюдать за сухими строчками истории болезни матери.
Приемная, в которой он ожидал разговора с отцом, была огромных размеров. Одна стена, возле которой стоял прозрачный стеклянный стол секретаря, была полностью белой. Натуральный холодный мрамор стены контрастировал с природной теплотой большой ореховой двери в кабинет. Напротив белой стены была расположена обсидианово-черная стена с одной титановой дверью, которая вела в холл с охраной. Две другие стены были матово-серыми, и Накатоми решил, что это поверхности терминалов, которыми можно воспользоваться, если посетитель захочет занять себя перед встречей. А еще, скорее всего, за одной из стен с терминалами находилось большое помещение с отрядом телохранителей. Сейчас ничего не выдавало их присутствия, но в случае необходимости стена моментально лопнет и люди в синих костюмах с эмблемой Kettei окажутся в приемной быстрее, чем посетитель встанет со своего места.
Накатоми представил, как в эту самую секунду ИИ корпоративной системы безопасности Kettei предсказывает угрозу безопасности президенту компании и стена между приемной и помещением телохранителей взрывается миллиардом ровных шестигранных осколков. Он зажмурился, отгоняя от себя видение, а когда открыл глаза, стена все еще была на месте, секретарь в ярко-синем кимоно неподвижно сидела, склонившись над своим столом, и только спокойный гул вентиляции напоминал, что всё окружающее — не застывшая картинка какой-то игры.
В огромном пространстве приемной был только один небольшой синий диванчик, на котором сейчас сидел Накатоми Сабуро. Высокий, худощавый мужчина был одет в темно-синий костюм в знак уважения к цветам корпорации. Костюм был явно не самой привычной одеждой для него — посетитель постоянно поправлял галстук и слегка оттягивал воротник белой рубашки.
Начинающаяся седина выдавала годы упорной и непростой работы, хотя на вид мужчине было около тридцати лет.
Диван стоял под углом к столу секретаря, чтобы посетитель мог спокойно уделить время новостям или деловой переписке и в то же время увидеть, когда секретарь встанет, приглашая его войти.
Накатоми решил, что система охраны здания будет еще какое-то время «пылесосить» его, чтобы минимизировать количество аллергенов на его одежде. Стена перед ним оказалась доступным к трансляции терминалом, и он вывел на нее новостной канал со своего телефона. Стена вспыхнула синим логотипом канала, а после стала черно-белой, выдерживая визуальный код плохих новостей.
…
— Очередная атака на завод дирижаблей Airbus в Копенгагене. В этот раз создание четырех летательных машин нового поколения было прервано уже на завершающей стадии строительства, когда шла отделка салонов для пассажиров.
За спиной диктора, на заднем фоне, в долине горел мегазавод Airbus. Видимо, использование дронов для съемки в этом районе было заблокировано полицией, поэтому репортаж транслировали классическим способом: камера, диктор, картинка.
— Мы не знаем всех подробностей, но если разрушения настолько существенны, как об этом сообщает пресс-служба корпорации Airbus, этим четырем дирижаблям не суждено подняться в небо. Таким образом, количество действующих дирижаблей остается неизменными уже второй год подряд. Всего 42 машины поднимаются в небо и составляют весь воздушный мировой флот.