В современной литературе господствует мнение, что наличие зла и преступлений является важнейшей приметой достоверности, а если речь идет о политических силах, к которым автор неравнодушен, то еще и приметой объективности.
Важный способ примирить утопию с больной совестью и чувством достоверности — изобразить мир Утопии непрочным, гибнущим, ускользающим. На практике это означает изображение мира Утопии в момент гибели. Это мы и видим в «Транквилиуме» Лазарчука и «Выбраковке» Дивова. Кстати: хотя о «Выбраковке» было написано очень много, никто, кажется, не обращал внимания на то, что собственно говоря мир Выбраковки не успевает на наших глазах прожить и месяца, мы застаем только его последние дни. Не совсем ясно, сохранятся ли в дивовской Москве безопасность и «улыбки на улицах» после того, как очередная «революция сверху» уничтожит органы террора, — но, видимо, нет, без арендной платы дьяволу счастье невозможно.
В лекциях известного советского филолога Наума Берковского можно прочесть, чем «миры ужаса», создаваемые писателями в XX веке, отличаются от ужасов, придуманных писателями-романтиками — такими, как Байрон. У писателей XX века ужасы — это просто ужасы. А романтики изображают мир, бывший когда-то прекрасным, мир, по выражению Берковского, «прекрасный, но отравленный». Современный фантаст, если набирается мужества прикоснуться к жанру утопии, делает это, только одевшись в плащ романтика: мы видим отравленные миры, на наших глазах перестающие быть прекрасными.
Фантастика строится на нарушении законов. Нарушить законы природы она решается без всяких мук совести. Ограничения, накладываемые на человека природными силами — например, гравитацией, легко преодолеваются с помощью антигравитации. Столь же легко фантаст отмахивается от ограничений, накладываемых техникой, — автомобиль можно заставить летать, а ракету — мчаться быстрее света. Но есть еще один вид ограничений — их можно назвать моральными. Эти «законы» гласят, что добро «трудно», общество несовершенно, а изгнание зла происходит ценою порождения другого зла. В глазах фантастов эта «моральная структура» мира часто выглядит более нерушимой, чем законы природы. Чем серьезнее фантаст при обсуждении социальных проблем, тем меньше он решается нарушить не им установленную границу между добром и злом.
Мы, попросту, не доверяем могуществу собственной фантазии. Как говорит крупный современный нейрофизиолог, «эволюция позаботилась о том, чтобы наше воображение — внутреннее моделирование — не было совершенным. Гуманоид, который в результате мутаций приобретет совершенное воображение, будет фантазировать, а не жить реальностью; он будет представлять себе оргазм, вместо того чтобы преследовать самку, следовательно, не будет распространять свои гены»[5].
Иногда создается впечатление, что фантастика заимствует некоторые важные свойства человеческих сновидений. Во сне теоретически «все возможно», но воспользоваться этими возможностями нельзя. Руки не слушаются, воздух становится плотным, ноги увязают в земле и т. д. На пути якобы безграничных человеческих возможностей становится наша тревожность.
Информаторий
Еврокон - 2008
С 15 по 18 мая в пансионате «Лесные дали- рядом с Москвой состоялся общеевропейский конвент фантастов «Еврокон», совместно проведенный оргкомитетами московского «Роскона» и санкт-петербургского -Интерпресскона». На конвенте прошли мастер-классы ведущих мастеров жанра для начинающих авторов, семинары, презентации и концерты. В общей сложности в мероприятиях «Еврокона» участвовало около тысячи человек.
В программу конвента входило и вручение многочисленных премий.
Приводим список лауреатов:
Премия «Сигма-Ф» (вручается по результатам голосования читателей журнала «Если»):
Номинация «Роман» — Марина и Сергей ДЯЧЕНКО «Vita Nostra»;
Номинация «Повесть» — Евгений ЛУКИН «Бытие наше дырчатое»;
Номинация «Рассказ» — Дмитрий КОЛОДАН «Скрепки»;
Диплом за лучшее переводное произведение — Терри ПРАТЧЕТТ «Пятый элефант», издательство «Эксмо»;