– Хоуцзы, гости приехали?
Хоу Лянпину оставалось лишь, собравшись с духом, ответить:
– Земляки, приехали в Пекин по делам.
Уже в квартире, когда Цай Чэнгун открыл сумки из змеиной кожи, выяснилось, что в них лежат две коробки с водкой «Маотай»[15], коробка сигарет «Чжунхуа»[16] и темно-серый костюм. Хоу Лянпин вышел из себя:
– Ну-ка скажи мне, раздолбай Цай, с каких пор у нас на родине производят водку «Маотай» и сигареты «Чжунхуа»? С чего это вдруг ты мне всё это ящиками даришь? Ты меня в тюрьму упечь хочешь, что ли? Прибежал за тридевять земель навредить мне? Мы смертельные враги – так, что ли?
Цай Чэнгун одной рукой утирал проступивший на лице пот, а другой обмахивал себя, откинув полу одежды, изо всех сил пытаясь вырулить из затруднительного положения:
– Эй, эй, Хоуцзы… Нет, начальник Хоу, ты… Ты смотри, ты здесь… говорю же! Мы ведь не чужие? Друг детства, а… это же самая чистая пора – в начальной школе, а?
Хоу Лянпин перебил его:
– Знаешь, кого мы только что встретили у лифта? Моего начальника управления!
– Того самого Главного управления по противодействию коррупции?
– А ты как думаешь?
– Я думаю… Я думаю, да – Главного управления по противодействию коррупции!
– Поэтому ты и пришел в открытую дать взятку, так, что ли? Отлично, у тебя есть отвага и размах!
Цай Чэнгун затряс головой, как будто от безысходности:
– Какая отвага? Разве желание выжить – это не обычное состояние у нас, коммерсантов? Мы часто говорим не на языке закона: шлюхи, деньги, квартиры – у нас всегда есть монета, которая убеждает многих! Э, Хоуцзы, не будем говорить о костюме, водке и сигаретах – разве эти мелочи имеют для тебя силу убеждения?
– Ну так я тоже тебе скажу: уклонение от налогов, их неуплата плюс взятки – правительство всегда найдет рамки, в которые тебя уложить! Цай Баоцзы[17], ты давай, делай свои дела, но в тот день, когда закончишь, не надейся, что я не приду и не арестую тебя! А теперь забирай вещи, быстро!
Цай Чэнгун всё еще не сдавался; открыв дверь, он высунул большую голову наружу и огляделся:
– Эй, Хоуцзы, ваш начальник управления уже давно ушел, к тому же он не знает, что там лежит в сумках…
Хоу Лянпин не стал продолжать этот бессмысленный разговор с Цай Чэнгуном, а сам взялся за дело – прежде всего он выставил за дверь коробку сигарет и взвалил на плечо сумку с водкой. Цай Чэнгун, осознав, что взятка провалилась, предпочел затащить Хоу Лянпина обратно и приказал шоферу снести вниз водку и сигареты, а сам уселся на диван напротив хозяина дома.
Волнение, ожидаемое от встречи старых друзей, растаяло как дым. Цай Чэнгун скроил скорбную физиономию. Он вынужден так поступать, у него нет выхода. Фабрики нет, права собственности на акции утрачены; его посещают даже мысли о смерти. Хоу Лянпин сказал:
– Ну, не до такой же степени. Из-за переезда, что ли? Твое предприятие на берегу озера Гуанминху – это тоже не причина!
Цай Чэнгун, хлопая себя рукой по ляжке, громко пожаловался:
– Ай-я, брат мой Хоу, ну как же ты до сих пор так и не понял? Дело вовсе не в переезде, а в присвоении корпорацией «Шаньшуй» активов фабрики «Дафэн», они же обобрали нас силой и хитростью!
У Цай Чэнгуна возле носа была бородавка, и когда крыло носа двигалось, она заметно подпрыгивала. Хоу Лянпин с малых лет знал эту физиономию. С первого класса он – отличник – и Цай Чэнгун – отстающий ученик – странным образом стали хорошими друзьями. Этот двоечник, как пластырь, приклеился к нему и ходил хвостом, списывал домашние работы и грелся в лучах его авторитета, благо Хоу Лянпина в классе уважали. В начальной школе недоучка Цай Чэнгун слушался лишь своего товарища, что вполне удовлетворяло тщеславие маленького Хоу Лянпина. Повзрослев, они разошлись в разные стороны: Цай Чэнгун подался в коммерцию, Хоу Лянпин – на госслужбу. Общаться им теперь было некогда, однако их дружеские чувства оставались глубокими.
17
Цай Баоцзы – школьное прозвище Цай Чэнгуна, которое в переводе означает «булка с начинкой».