Вчерашний дождь окрасил территорию замка в насыщенные, влажные цвета, настолько глубокие, что Эванджелин показалось, что если бы она прикоснулась к цветам, то их лепестки испачкали бы кончики ее перчаток. Это было прекрасно, и ей почти хотелось, чтобы это было не так.
Эванджелин не хотела быть околдованной этой красотой. Она чувствовала себя слишком близко к тому, чтобы снова быть ослепленной Аполлоном.
Но трудно было не почувствовать себя немного очарованной. Серебристый туман, словно по волшебству, кружился над территорией, добавляя туманные искорки всем деревьям и кустарникам. Туман был настолько прекрасен, что Эванджелин не заметила, насколько плотным он стал, пока не сделала шаг и не поняла, что не видит ничего, кроме каменной дорожки в нескольких футах прямо перед собой. Туман был настолько густым, что она даже не могла разобрать, где позади нее находятся ее охранники. Она чуть было не окликнула их, чтобы узнать, идут ли они за ней. но потом решила не делать этого.
Эванджелин не очень-то хотелось, чтобы за ней следовали стражники, и… тут ее осенила дикая идея.
Возможно, потеря охранников и была замыслом наставницы. Может быть, она хотела встретиться с Эванджелин наедине. Эта женщина должна была быть экспертом во всем, что касалось Волчьей усадьбы и королевской семьи, поэтому она должна была ожидать, что сад будет скрыт туманом. Возможно, наставница устроила это, чтобы сказать эванджелин что-то такое, чего она не хотела бы, чтобы слышали другие.
Надеяться на то, что это что-то поможет Эванджелин отыскать свои воспоминания, было, пожалуй, излишне, и все же она ускорила шаг.
"Принцесса, ты не могла бы притормозить?" — позвал Гензель. Или, может быть, это был Виктор. Она не могла различить, кто именно кричит, но оба звали ее за собой.
"Мы, кажется, потеряли тебя!" — крикнул один из них.
Но Эванджелин пошла быстрее, сойдя с тропинки, чтобы не щелкали сапоги и стражники не могли легко ее преследовать.
Земля под ногами была влажной и мягкой. Опавшие лепестки цеплялись за края плаща и кончики сапог.
Динь-дон!
Башенные часы пробили половину одиннадцатого.
Эванджелин боялась опоздать, но тут она увидела мост, ведущий в окруженный стеной сад желаний. Она быстро перешла его, оставляя за собой след из грязи и цветов, по которому стражники легко найдут ее, когда подойдут поближе.
Но она надеялась, что ей удастся хотя бы на несколько минут остаться наедине с мадам Восс.
В конце моста туман немного рассеялся, открыв взору округлую дверь, испещренную старческими пятнами.
Эванджелин показалось, что когда-то она была блестящей бронзовой, но со временем ее цвет потускнел, как воспоминание, которое однажды исчезнет совсем.
Ручка двери была покрыта зеленым налетом, что напомнило ей прочитанную когда-то историю о дверной ручке, которая могла чувствовать руки каждого, кто к ней прикасался, и определять, какое у человека сердце. Так ручка узнавала, кого впускать в дом.
Эванджелин не помнила, кого защищала эта ручка, но знала, что кто-то со злым сердцем обманул ручку, удалив свое собственное сердце. Она забыла, что произошло потом, но ей не хотелось тратить время на воспоминания. Ей нужно было попасть в сад, пока стражники не догнали ее.
Туман закружился вокруг ее сапог, когда она шагнула внутрь. В отличие от всего остального на королевской территории, этот квадрат пространства был диким, с буйными цветами и пьяными лианами, которые обвивались вокруг обильных деревьев сада и свисали с их ветвей, как ленты на вечеринке. Дорожка, полностью покрытая голубовато-зеленым мхом, расстилалась перед ней, словно ковер, и вела к маленькому колодцу, каким-то образом оставшемуся нетронутым всеми зарослями растений.
Он был белым, с аркой из камней, на которой висела веревка и болталось золотое ведро. Капли дождя снова начали падать, когда Эванджелин направилась к нему.
Она огляделась в поисках своего наставника. Ее взгляд метался среди деревьев и возвращался к странной двери, но она никого не видела и не слышала. В саду было тихо, только дождь барабанил все сильнее. Начавшийся было дождь быстро перерос в грозу.
Эванджелин спряталась под капюшоном плаща и пожелала, чтобы ее наставник пришел. затем она вспомнила конец записки.
Я, конечно, постараюсь прийти вовремя, но если я задержусь, не стесняйтесь загадать желание.
Первой мыслью Эванджелин было пожелать, чтобы репетитор поскорее пришел. Но это было бы глупо — тратить желание впустую. Она также подумала, что, возможно, наставник не был буквальным.