Если бы он был на ужине, ей не пришлось бы искать его сейчас. И если на этом ужине собралось столько народу, сколько наговорила мартина, то, конечно, можно было легко улизнуть, чтобы побеседовать наедине.
Глава 15. Аполлон
Аполлону следовало бы выбрать другое место для ужина.
Колонный двор — одна из самых впечатляющих комнат Волчьей усадьбы, с трехъярусным куполообразным стеклянным потолком, с которого открывался прекрасный вид на звезды. Восемь огромных колонн образовывали круг в центре зала. На колоннах были вырезаны изображения Забытых Святых. По мнению Аполлона, они выглядели гораздо эффектнее, чем статуи Доблестных, которые стояли в отсеке, поскольку у этих статуй еще были головы. Кроме того, они были вырезаны из редкого звездного камня, который светился по ночам, придавая двору потустороннее звучание, что, как он надеялся, должно было восхитить эванджелин.
Но теперь он жалел о своем выборе.
Ему следовало думать о защите.
Колонны впечатляли, но они загораживали обзор всего двора и дверей, ведущих наружу. Охранники, конечно, были там, чтобы искать любой намек на Джекса. Но к концу вечера половина стражников была бы так же пьяна, как и гости. Так всегда происходило.
Аполлон никогда не был слишком строг со своей охраной во время праздничных ужинов. Самой большой опасностью на таких мероприятиях было то, что тосты затягивались надолго, а позволить стражникам напиться было простым способом сохранить их лояльность. Аполлон не хотел рисковать потерей этой верности — тем более что ему пришлось потерять Виктора и Гензеля. Придется держать Эванджелин рядом с собой всю ночь.
Он почувствовал это, как только она вышла на площадку.
По коже пробежало жужжание, приятное и неприятное одновременно, как и тяга к ней. Это был остаточный эффект от проклятия Лучника. Хотя, когда он был под действием проклятия, оно было гораздо сильнее — словно огонь, сжигающий его кожу, который, как ему казалось, могла погасить только она.
Он повернулся к ней, когда она вошла в комнату, и все вокруг потеряло четкость.
Столы с яствами, все гости в своих нарядах, колонны и огромные свечи, окружавшие их, на мгновение помутнели, как акварельная картина, размытая дождем.
Посреди всего этого сверкала Эванджелин, изящная, невинная и прекрасная.
Как только внимание гостей вернулось в фокус, Аполлон увидел, что все остальные глаза тоже обращены к ней. Он не мог долго смотреть на то, как на нее смотрят другие гости.
Некоторые были просто любопытны, но некоторые взгляды настораживали его, а некоторые вызывали желание перерезать горло.
Он старался не злиться — она была самой красивой женщиной в комнате. Он не мог винить других за то, что они так смотрят на нее.
Но он хотел дать понять, что она принадлежит ему.
Эванджелин не заметила его приближения. Она бесшумно двигалась по комнате, глядя на светящиеся колонны расширенными от удивления глазами.
Ее волосы были убраны в хвост, платье было низко спущено, на тонких бретельках, которые, как представлял себе Аполлон, он мог бы разорвать одним щелчком пальцев.
Возможно, если он все правильно разыграет, она позволит ему сделать это позже той ночью.
Он тихо подошел к ней сзади.
"Ты прекрасно выглядишь", — прошептал он. Затем, потому что она принадлежала ему и потому что он мог, он прижался к ее шее мягким, затяжным поцелуем.
Он почувствовал, как ее кожа потеплела от его губ. Но тут она напряглась.
Он надеялся, что не вызвал воспоминаний.
Медленно положив руку на ее спину, он встал рядом с ней.
"Надеюсь, я не напугал тебя?"
"Нисколько", — сказала она. Но голос ее был странно высок.
"Я просто не ожидала увидеть здесь столько людей". Ее взгляд метался по комнате.
Аполлон не мог понять, нервничает ли она или ищет кого-то. Последнее было невозможно, так как она никого не помнила… или не должна была помнить.
Вдалеке запел менестрель. В его словах говорилось об Аполлоне Великом и Джексе Страшном, который скоро будет убит. "Он чудовище среди людей, ходячий смертный грех. Он убьет твоих детей, украдет твою жену, подпусти его слишком близко, и он разрушит твою жизнь".
Люди рядом покачивались в такт мелодии, но Эванджелин было заметно, что ей не по себе. Она перестала искать глазами зал, и теперь Аполлон гадал, не нервничает ли она из-за всех этих людей.
Он никогда не считал свою невесту застенчивой, но помнил, как она волновалась в день их свадьбы.
"Мне бы хотелось, чтобы сегодняшний вечер был более интимным, но все придворные хотели быть здесь, и им важно знать, что мы счастливы и здоровы". Он убрал руку с ее спины и переплел свои пальцы с ее. "Не волнуйся, просто будь рядом со мной сегодня".