Он держал ее под руку, пока они один за другим начинали приветствовать гостей.
Аполлон всегда ненавидел эту часть. Но Эванджелин, казалось, потеплела, когда люди встречали ее с улыбками и объятиями, делая комплименты всему — от звука ее голоса до яркости щек и розово-золотых завитков волос.
Ему хотелось бы, чтобы разговоры были более вдохновенными, но, по его мнению, могло быть и хуже.
Именно во время одного из разговоров о ее волосах Аполлон на минуту отвлекся, чтобы принести кубок с вином. С бокалом вина такие вещи получаются гораздо лучше, хотя, похоже, он выбрал не самый удачный момент, чтобы отлучиться.
Когда он вернулся к своей румяной невесте, Эванджелин смеялась над тем, что сказал лорд Байрон Беллфлауэр.
Беллфлауэр произнес еще одну реплику, и она снова рассмеялась, причем ее улыбка была шире, чем у Аполлона за весь вечер.
Ублюдок.
На заседании совета Беллфлауэр практически потребовал ее головы. Теперь он пытается ее очаровать.
"Похоже, я не могу отвернуться ни на секунду, — сказал Аполлон, плавно беря Эванджелин за руку и притягивая ее к себе.
"Не нужно чувствовать себя в опасности, Ваше Высочество.
У меня нет желания украсть вашу жену. Я просто рассказал ей несколько историй о нас двоих, когда мы были мальчишками.
Я подумал, что ей не помешает развлечься после прошедшей недели". Беллфлауэр приложил руку к сердцу, снова повернувшись к Эванджелин. "Я также хотел сказать, что вчера узнал о вашем падении, Ваше Высочество. Я так рад, что вас вовремя нашли и что стражников, ответственных за угрозу вашей жизни, усыпили, как собак".
"Усыпили?" повторила Эванджелин. Смех исчез с ее лица, а нежные глаза расширились от тревоги.
Аполлон мог убить Беллфлауэр.
"Я думала, что моих охранников просто хотят допросить?" – спросила она, повернувшись к нему.
"Не стоит беспокоиться, моя милая", — ответил Аполлон с ободряющей, как он надеялся, улыбкой. "Думаю, наш друг лорд Беллфлауэр получает новости из скандальных газет.
Единственное, что было отложено на сегодня, — это зверь, которого мы будем есть на ужин. а теперь, если вы нас извините".
Он притянул Эванджелин ближе, отводя ее от интригующего лорда Беллфлауэра.
Но, похоже, вред был уже нанесен. Из ее глаз исчез тот свет, который он видел раньше, а ее пальцы стали холодными.
Аполлон быстро остановил слугу, разносящего серебряные кубки с вином.
"Вот, дорогая". Он взял кубок и протянул его Эванджелин.
"Думаю, нам пора произнести тост, не так ли?
"Друзья!" громко воскликнул Аполлон, привлекая всеобщее внимание. "Я боюсь, что мой двор забыл, как праздновать.
Многое из того, что я слышал сегодня, — это скупые комплименты и неинтересные слухи. Так поднимем же бокалы за славу воскрешения из мертвых и за волшебство настоящей любви!"
Глава 16. Эванджелин
Это был тот самый званый ужин, который Эванджелин представляла себе, когда мама рассказывала ей сказки в детстве, — красивый бальный зал, полный очаровательных людей в ослепительных нарядах. И сейчас она была одной из них. Одетая в сверкающее платье, на руках у принца — или была в них, пока он не поднял свой кубок, чтобы произнести тост.
Аполлон держал вино высоко над головой, а люди, собравшиеся вокруг, тоже подняли свои кубки.
Эванджелин сделала то же самое, хотя ей не очень хотелось пить после известия о смерти Гензеля и Виктора. Они казались такими добрыми, и все равно трудно было поверить, что они могли иметь отношение к покушению на ее жизнь. но в этом и заключалась одна из проблем, связанных с провалами в памяти, — во многие вещи трудно поверить.
Она попыталась незаметно оглядеть собравшихся придворных и стражников в поисках Лучника. Клянусь, раньше аполлон заметил ее взгляд и, кажется, немного расстроился, почти приревновал.
Теперь он был занят тостом, что дало ей еще одну возможность окинуть взглядом зал. Все было точно так же, как и тогда, когда она только вошла в зал, — светящиеся колонны и изысканно одетые гости.
Она не заметила никого похожего на Лучника, когда Аполлон возгласил: "Пусть все, кто ищет в этом зале истинную любовь, обретут ее, а те, кто встанет на ее пути, будут прокляты!"
Все собравшиеся зазвенели кубками и поддержали Аполлона. "За любовь и за проклятия!"
Эванджелин поднесла свой кубок к губам. Но она не могла заставить себя выпить. Она понимала тост за любовь, но не за проклятия. Ее беспокоило то, что никто другой, похоже, не чувствовал того же самого. Пьянящий аромат вина наполнил двор, когда участники вечеринки осушили свои кубки и приложились к губам.