Звук, вырвавшийся из его рта, был чисто животным. Он сорвал маску, достал нож и поднес лезвие к левому глазу мужчины. "Кто нанял тебя, чтобы причинить ей вред?"
Убийца побледнел, но стиснул зубы.
"Я спрошу тебя еще раз, и тогда ты лишишься глаза. И я почти надеюсь, что ты не ответишь, потому что я с удовольствием вырежу тебе глаз. Кто нанял тебя, чтобы убить ее?"
"Это был аноним", — поспешно ответил киллер.
"Это очень плохо для тебя". Лучник опустил нож.
"Клянусь, я не знаю", — выплюнул мужчина. "Мне просто сказали, чтобы это было медленно, больно и кроваво".
Эванджелин вся онемела. Одно дело, когда кто-то желает ей смерти, другое — когда узнает, что ее хотят пытать.
"А они сказали, за что?" спросила Эванджелин.
Убийца зажал рот.
"Не груби. Принцесса задала тебе вопрос". Лучник поднял мужчину и грубо потряс его за шею, пока его голова не покачнулась в сторону. "Ответь ей".
"Я не знаю, почему", — выплюнул мужчина. "Мне просто сказали, чтобы было больно".
Ноздри Лучник вспыхнули.
"Вам повезло, что я добрее вашего работодателя". Он наклонил свою золотистую голову, выглядя почти задумчивым. "Будет больно, но недолго". Затем он взял свой нож и вонзил его в сердце убийцы.
Глава 18. Эванджелин
Убийца упал на пол с жутким грохотом. Он дергался, бился в конвульсиях — Эванджелин не знала, как это правильно назвать, — только то, что он не умер сразу.
Все это было ужасно, но она не могла сказать, что сожалеет.
Она все еще чувствовала, как ее собственная кровь пачкает халат, который она прижимала к груди. Это было такое красивое платье, голубого цвета с нежно-кремовым кружевом, которое темнело от вытекающей крови.
Нападавший издал несколько булькающих звуков, похожих на проклятия.
"Вы напрасно тратите свои последние слова, — сказал Лучник. "Я уже проклят". Он наклонился и повернул нож.
Когда он вытащил его, кровь брызнула на его темный плащ и бледную рубашку, которую он носил под ним, но, похоже, его это не волновало.
Он перешагнул через тело и подошел к краю кровати, злобно глядя на Эванджелин.
"Почему люди всегда пытаются убить тебя?" Его голос был низким, на грани смертельной опасности. "Тебе нужно быть осторожнее".
"В чем же моя вина?"
"У вас нет чувства самосохранения". Лучник сделал еще один сердитый шаг. "Если бы на бутылку наклеили этикетку с ядом, вы бы ее выпили. Вы воспринимаете предупреждения как приглашения. Ты не можешь держаться подальше от всего, что может причинить тебе боль".
Как я.
Она могла поклясться, что последние два слова прозвучали у нее в голове, когда он сделал еще один шаг к ней и оказался так близко, что она практически почувствовала, как от него исходит горячая ярость.
Ей нужно было отступить, позвать охрану, сказать ему, чтобы он уходил. ее сердце колотилось с невероятной скоростью.
Но она заставила себя сказать: "Ты здесь не для того, чтобы причинить мне боль".
"Ты этого не знаешь". Мышцы на его челюсти напряглись.
"Сегодня утром я чуть не сбросил тебя с моста".
"А еще ты только что убил человека, чтобы спасти мне жизнь".
"Может быть, мне просто нравится убивать людей". Лучник вытер окровавленное лезвие о простыню, но его пылающие глаза не отрывались от ее лица. Он по-прежнему выглядел разъяренным и диким. На его руках была кровь, глаза тоже были насквозь пропитаны ею. И все же она никогда не хотела никого больше.
Должно быть, за ночь она сошла с ума, потому что ей хотелось, чтобы он подошел ближе. Она хотела, чтобы его руки были на ней. Она хотела, чтобы он держал ее, сдерживал, учил драться. ей было все равно, лишь бы они касались друг друга.
Она говорила себе, что это просто страх, возбуждение, кровь бурлит в ней. это пройдет через минуту. Но безумная часть ее души не хотела, чтобы это исчезло.
Не успев додумать эту мысль, Эванджелин потянулась к его руке.
Прикосновение было электрическим. Как только ее пальцы нашли его руку, мир начал вращаться. Ее комната превратилась в калейдоскоп ночи и искр, и вдруг она оказалась в другом месте.
Она оказалась в другом воспоминании.
Там было темно и сыро, и на секунду ей стало трудно дышать.
Ледяная вода ударила в землю. Инстинктивно она дернулась, но кто-то крепко держал ее. Его руки были непреклонны и тащили ее вверх, сквозь волны. Соленая вода затекала в нос, холод наполнял вены. Она кашляла и захлебывалась, с трудом втягивая воздух, пока он плыл с ней на буксире к берегу. Он прижал ее к себе и вынес из океана, как будто от этого зависела его жизнь, а не ее.
"Я не дам тебе умереть". С его ресниц на ее губы упала единственная бусинка воды. Это были капли дождя, но в его глазах отражалась сила бури. Должно было быть слишком темно, чтобы разглядеть его выражение лица, но полумесяц горел все ярче с каждой секундой, очерчивая края его скул, когда он смотрел на нее.