"Как все прошло, Ваше Высочество?" — спросил охранник.
Аполлон скорбно покачал головой. "Такая трагедия.
Мальчик чувствует себя виноватым в том, что выжил. Боюсь, он уже никогда не будет прежним. Но он нарисовал мне портрет человека, убившего его семью".
Аполлон передал рисунок охраннику. "Пусть подготовят новые объявления о розыске. Упомяните об этой резне и добавьте изображение лорда Джекса".
Глава 20. Эванджелин
Эванджелин выбежала из двери как раз в тот момент, когда в ее комнату ворвались два охранника. Она быстро проскочила мимо, ожидая, что они бросятся в погоню. Но бежала только она одна. Босые ноги стучали по холодным камням, она бежала за Лучником и снова кричала: "Стой, стой!".
Он не мог уйти далеко. Она слышала стук его сапог за углом. Зал за залом она слышала его вдалеке. Но каждый раз, когда она поворачивала за угол, лучника там не было. Все, что она видела, — это портреты Аполлона, выглядевшие гораздо более обвиняюще, чем она помнила.
Нарисованные глаза принца следили за ней, когда она бежала по особенно узкому коридору. Некоторые светильники были потушены, отчего в коридоре было еще темнее, пока она не дошла до очередного портрета своего мужа. Бра, обрамляющие эту картину, казались особенно яркими, поблескивая на золотой раме, словно компенсируя погасший свет.
Это было похоже на еще один портрет Аполлона на волшебном дереве феникса, раскинувшегося на ветвях. Хотя точно сказать было трудно. Портрет был разрезан посередине.
Лучник стоял рядом с изуродованной картиной, откинув плащ за плечи и скрестив руки на груди, и смотрел на изуродованный портрет. "Пожалуй, этот мне нравится больше".
Эванджелин не видела в его руке ножа, но взгляд Лучника был острым, как лезвие. Если кто и умел резать взглядом, так это он.
"Это ты сделал?" — спросила она.
"Это было бы не очень любезно с моей стороны".
Эванджелин перевела взгляд на кровь, запекшуюся на его бледной рубашке. "Ты бы назвал себя добрым?"
"Вовсе нет. Но, думаю, ты это уже знаешь". Он оттолкнулся от стены и подошел к ней поближе. Коридор был довольно узким, так что идти было недолго. Два шага — и он был рядом, настолько близко, что все вокруг пахло яблоками, а голова стала неожиданно легкой.
Вчера утром, когда она встретила Лучника в коридоре возле своей комнаты, одно только его появление вызвало у нее ощущение, что она приняла неверное решение, но ей все равно захотелось последовать за ним. Она считала, что бредит от недосыпания. Но сейчас она не была в бреду. Она не злилась. Это был просто он.
Когда она стояла так близко к Лучнику, ей казалось, что она не может перевести дыхание, что ее кровь состоит из пузырьков шампанского, которые приливают к ее голове.
"Кто ты для меня?" — спросила она.
Глаза Лучника встретились с ее глазами. "Никто".
Но это не было похоже на пустяк, когда его пальцы потянулись вниз и взялись за поясок, скреплявший ее халат.
Он держал его так, словно не мог решить, развязать его или притянуть ее ближе к себе.
"Почему ты лжешь?" — спросила она.
"Я думала, мы уже выяснили, что я не очень добр". Лучника потянул за поясок, чтобы ослабить узел.
Эванджелин быстро выхватила его из рук и потуже натянула халат.
Он тихонько засмеялся. "Теперь я заставляю тебя нервничать?"
Он сказал это так, как будто надеялся, что это так. А может быть, он просто пытался удержать ее от вопросов. Когда он был так близко, трудно было думать ясно, трудно было вспомнить, почему она гналась за ним по коридору. В Лучнике было что-то такое, что заставляло ее просто хотеть быть там, с ним.
Она знала, что это неправильно. Она была с Аполлоном. Не просто с Аполлоном, напомнила она себе, а замужем.
Аполлон был ее мужем.
Лучник не мог быть для нее никем. А он только что сказал ей, что он для нее никто. Но он также сказал, что он лжец.
"Просто скажи мне хоть одну правду", — сказала она, а затем молча пообещала себе, что уйдет от него и от этих чувств. "Я знаю, что мы встречались до того, как ты спас меня у колодца.
Ты был моим охранником?"
Он пошевелил челюстью.
На секунду ей показалось, что он не ответит.
Затем он покачал головой. "Нет. Я вообще лучше умею вредить, чем защищать". Он посмотрел вниз, на кровь, испачканную спереди ее халата.
Она не обращала внимания на порез, из которого текла кровь, с тех пор как была ранена. Он был достаточно неглубоким и уже закрылся. Швы накладывать не пришлось.