Эванджелин перевернула страницу. На этот раз там не было теневого изображения. На свежем черно-белом рисунке был изображен Лучник. Он дьявольски ухмылялся и перебрасывал яблоко в одной руке, совсем не похожий на убийцу и совсем не похожий на того, кого Эванджелин втайне желала.
"Нет, — вздохнула Эванджелин.
Нет.
Нет.
Нет.
Нет.
"Этого не может быть", — сказала она, и слова ее прозвучали на этот раз более яростно.
Это должно быть ошибкой.
Может быть, Лучник просто похож на лорда Джекса? Или, возможно, это был не тот рисунок. лучник не мог быть лордом Джексом. Он был охранником. Он дважды спасал ей жизнь.
"Ваше Высочество, — сказала Мартина, возвращаясь в комнату, — у вас бледноватые щеки".
"Я в порядке. Просто я увидела в газете кое-что, что меня встревожило". Она протянула страницу Мартине, чтобы та посмотрела. "Неужели так выглядит лорд Джекс?"
"Это он, Ваше Высочество. Теперь я понимаю, почему вы стали такой бледной. Он просто ужасен, не так ли?" Но ее голос прозвучал как вздох, и Эванджелин готова была поклясться, что в глазах Мартины появились сердечки, когда она смотрела на черно-белое изображение, которое было совсем не ужасным.
Джекс казался счастливым концом, который был просто недостижим, и Мартина была явно околдована им. Как и Эванджелин, только она боялась, что ее чувства к нему были гораздо глубже, чем просто околдованность.
Даже сейчас, глядя на эту картину, она чувствовала что-то.
Она не хотела в это верить. Эванджелин все еще хотелось думать, что газета ошиблась. Лучник — вернее, лорд Джекс – был с ней прошлой ночью.
Но он не был с ней всю ночь. Он нашел ее только после того, как Аполлон был отозван. Но…
Она попыталась придумать другое оправдание. Она в очередной раз напомнила себе, что Лучник-Джекс спас ей жизнь, поэтому он не может быть убийцей. Но вчера вечером он сам признался ей в этом.
Может быть, мне просто нравится убивать людей, — сказал он. И вместо того, чтобы ужаснуться, она почувствовала…
Эванджелин не могла думать о том, что она чувствовала прошлой ночью. Сейчас она чувствовала себя больной, глупой, тупой и совершенно разъяренной.
Она должна была догадаться. Она должна была догадаться, что лучник был в тех воспоминаниях, которые Аполлон хотел, чтобы она забыла. аполлон предупреждал ее. Джекс сделал с тобой ужасные, непростительные вещи, и я думаю, что ты будешь счастливее, если эти вещи останутся в прошлом.
И он был прав, потому что Эванджелин чувствовала себя ужасно.
Она по-прежнему не хотела, чтобы Лучник был злодеем.
Она не хотела, чтобы он был Джексом. И уж точно она не хотела испытывать к нему никаких чувств.
Ее щеки вспыхнули от стыда.
Мартина с беспокойством посмотрела на нее. Эванджелин хотелось лишь улыбнуться, сжечь бумагу и сделать вид, что ничего этого не было. Но даже если бы ей удалось притвориться, что она чувствует, в чем она сомневалась, ведь чувства — это то, чем занималась Эванджелин, она не могла бы притвориться, что все люди, убитые Джексом прошлой ночью, были убиты.
Она должна была рассказать Аполлону, что видела Джекса в Волчьей усадьбе под видом охранника по имени Лучник.
Эванджелин схватила первое попавшееся платье — с лифом из мшисто-зеленого бархата, вырезом в виде сердца и тонкими бретельками, украшенными бледно-розовыми цветами, которые подходили к длинной юбке платья из плетеной ткани.
Мартина протянула ей туфельки, в которые Эванджелин быстро обула ноги. Затем она направилась к двери, пока не потеряла смелость. Ей не хотелось думать, что так и будет, но действовать нужно было быстро.
Джекса нужно было остановить, пока он не убил еще больше невинных людей, и Эванджелин надеялась, что ее признание поможет в этом. Если Джекс тайком пробирался в замок и выходил из него, то, очевидно, здесь были люди, преданные ему, как ее вчерашние охранники. если только они не были такими же наивными, как она.
Глубоко вздохнув, Эванджелин наконец открыла дверь из своих комнат в длинный коридор.
Вчерашних охранников не было. Вместо них с другой стороны ждали Джофф и Хейл, те самые солдаты, которые нашли ее у колодца, в блестящих бронзовых доспехах и с приветливыми улыбками. Как и у всех остальных стражников, у них были усы — еще одна черта, которой лучник не обладал.
"Доброе утро, Ваше Высочество", — сказали они в унисон.