Но он испытывал искушение взять меч и вонзить его в живот Джоффа.
В палатке с ними больше никого не было, и в такой день от тела легко было бы избавиться, просто оставив его в Проклятом лесу. Во время Охоты всегда происходят несчастные случаи.
Но Аполлону нужны были ответы, а не новые кровопролития. Он бросил на солдата холодный взгляд. "Где моя жена?"
"Она с лордом Беллфлауэром, Ваше Высочество".
"С какой стати вы оставили ее с ним?"
"Она так велела, Ваше Высоче ство". Принце сс а Эванджелин не была уверена, где находится ваш лагерь, поэтому она попросила хейла и меня разделиться".
"Твоя задача — оставаться рядом с ней", — перебил Аполлон.
"Независимо от того, чего она хочет".
"Я знаю, Ваше Высочество". Джофф склонил голову. "Мне жаль, что я не справился".
"Убирайся, — сказал Аполлон, — пока я не проткнул тебя своим мечом".
"Есть еще кое-что, Ваше Высочество". По лбу Джоффа стекала струйка пота. "Принцесса просила передать, чтобы ты не вступал в Охоту, пока она тебя
Джофф покачал головой. "Нет, но она казалась очень решительной".
"Она всегда решительна".
"Ваше Высочество!" — закричал запыхавшийся ребенок, ворвавшийся в палатку.
"Стой, карлик!" — закричал стражник, но ребенок был быстр.
"Принцесса, она в беде!" — сказал ребенок. "Я только что видел человека, который пытался ее убить. Теперь она убежала в Проклятый лес!"
Глава 25. Эванджелин
Эванджелин продиралась сквозь туман. Ей показалось, что она направилась в ту сторону, откуда пришла, к палаткам Гильдии Героев. Но никаких палаток она не увидела, только бесконечный туман и ночь.
Она могла бы повернуть обратно, но все еще слышала, как Байрон выкрикивает нецензурные имена. Она не могла не обернуться, но все еще слышала, как Байрон наступает, заставляя ее задуматься о том, что, по его мнению, она сделала и кто такая Петра.
Только когда она обогнала его голос, ноги наконец замедлились настолько, что она смогла перевести дыхание и вытереть слезы с глаз.
Бедный Хейл. Он не заслуживал такой смерти, да и не заслуживал вообще.
Эванджелин знала, что это не ее вина — она не бросалась с ножом к его горлу, — и все же ей казалось, что это ее вина.
Когда столько людей пытались убить ее, она не могла не задаваться вопросом, что же она сделала такого, что привело к этому.
Только ли потому, что она вышла замуж за принца, или все дело в другом событии, о котором она забыла?
По мере того как она углублялась в темный туман, ей становилось все труднее дышать. Она ненавидела это незнание и страх, что никогда не узнает.
Грязь забрызгала ее сапоги и подол зеленого бархатного плаща, пока земля не стала твердой. Она споткнулась, когда дорога под ногами резко сменилась булыжником.
Затем, словно занавес, туман исчез вместе с кромешной тьмой. Она исчезла совсем, открыв улицу, полную магазинов, ярких, как конфеты в банке. все они были украшены веселыми полосатыми навесами, блестящими колокольчиками и дверями всех цветов радуги.
Когда Эванджелин проходила мимо магазинов с яркими витринами, ее кожа покрывалась мурашками. Она понимала, что не может и не должна останавливаться. она все еще бежала, спасая свою жизнь, и ей нужно было найти Аполлона, чтобы рассказать ему о джексе.
Но это была не просто красивая улица. Эванджелин знала эту улицу. Она знала кривой фонарный столб в ее конце, знала, почему здесь пахнет сладким свежеиспеченным печеньем. И она знала, что в центре улицы, между "Кондитерской Кристал" и "Печеными вкусностями Мейбл", она найдет то единственное место в мире, которое она любила больше всего на свете, — магазин своего отца: Курьезы, причуды и другие странности максимиллиана. Когда она подошла к входной двери, ее грудь болезненно сжалась.
Внезапно все остальное стало неважно, кроме этого.
Магазин был не таким, как она помнила. Как и все остальные витрины, он был более свежим, блестящим, молодым. краска была такого зеленого оттенка, что казалась мокрой. Стекло витрины было настолько прозрачным, что казалось, будто стекла вообще нет — Эванджелин представила, как она может просто протянуть руку и выхватить один из диковинных предметов, высыпавшихся из опрокинутой фиолетовой шляпы. Шляпа, которую, как и магазин, эванджелин думала, что больше никогда не увидит.
Она могла поверить, что все это иллюзия. Невозможно было бы добежать до Валенды — она даже не знала, как вернуться в Валенду с севера, но была уверена, что нужно плыть на лодке.
И все же, когда Эванджелин протянула пальцы к лавке, она почувствовала под рукой твердую, деревянную и нагретую солнцем дверь. Она была настоящей. Все это было реальным.