Лестница находилась в задней части комнаты. Но как только она подошла к ней, сверху раздался голос отца: "Дорогая, не поднимайся сюда!".
"Я просто хочу тебя увидеть!" Она быстро поднималась по лестнице, сердце замирало от надежды и страха, что если она не успеет, то ее вернут в настоящее, и она больше никогда не увидит маму и папу.
Когда она почувствовала под своей рукой ручку двери, твердую и реальную, она чуть не заплакала. дверь распахнулась, и она попала в комнату, полную воздушных шаров. Лавандовые, фиолетовые, белые и золотые, все они подпрыгивали на пружинистых розовых ниточках. Это были те же самые шары, что и на ее дне рождения в том году, только, как и все остальное в тот день, они были ярче и пышнее, и их было гораздо больше, чем она помнила.
"Милая, ты не должна быть здесь, — сказала мама.
"Ты портишь сюрприз", — добавил ее отец. Его голос был чистым и звучал совсем рядом, но Эванджелин не могла разглядеть ни его, ни мать сквозь все эти праздничные шары.
"Мама! Отец! Выйди, пожалуйста".
Пробираясь сквозь шары, Эванджелин чувствовала себя как во сне, который превратился в кошмар. Каждый раз, когда она отодвигала один шар, на его месте появлялись два других.
"Мама! Отец!" Она начала сбрасывать шарики в перерывах между криками, но их появлялось все больше и больше.
"Милая, что ты там делаешь?" — позвал ее отец.
Теперь его голос звучал так, словно доносился с лестницы.
Она знала, что это обман, как и эта ужасная комната.
Но проблема надежды заключалась и в том, что она делала ее такой прекрасной. Как только надежда оживала, ее трудно было убить. И теперь, когда Эванджелин услышала голоса родителей, она не могла не надеяться, что если будет бежать достаточно быстро, то увидит и их лица.
Она едва не споткнулась о юбки, спускаясь по лестнице, и поспешила обратно в комнату с бесконечными ящиками с диковинками. Как и в случае с шарами, ящиков было больше, чем она помнила, — бесконечный лабиринт. и совсем рядом она услышала голос матери: "Милая, где ты?".
На этот раз от нежного голоса матери у Эванджелин сжалось горло. Она была так близко, и все же ей казалось, что так будет всегда. Близко, но не совсем.
"Прости", — сказал новый голос.
Эванджелин вздрогнула и посмотрела в сторону. Только у молодого человека, который только что говорил, не было лица, предназначенного для того, чтобы на него смотреть. От одного взгляда на него у нее перехватило дыхание. У него было невероятно красивое лицо и самые зеленые глаза, которые она когда-либо видела, такие зеленые, что она засомневалась, видела ли она когда-нибудь зеленые глаза раньше.
"Почему ты сожалеешь?" спросила Эванджелин. "Это ты так поступил со мной?"
Рот Красавчика Незнакомца опустился вниз. "Боюсь, я не настолько могущественен. Вот так Проклятый лес заманивает тебя в ловушку. Он дает тебе достаточно сил для погони, но никогда не позволяет найти то, что ты хочешь".
"Дорогая, где ты?" — повторила мать.
Эванджелин обернулась на звук ее голоса. Она считала, что Красавчик Незнакомец прав. В каком-то смысле она все время боялась, что все это слишком чудесно, чтобы быть правдой.
Люди падали в ямы и колодцы, а не в лучший день своей жизни, и все же ей хотелось бежать через ящики и гнаться за голосом матери. Она хотела только одного: последний взгляд, последняя минута, последнее объятие.
Красавчик-незнакомец не выглядел так, как будто собирался остановить ее, если она снова побежит за матерью. Он стоял так неподвижно, что мог бы быть одним из неодушевленных предметов, вытащенных из ящиков.
Он не моргал, не дергался, не шевелил даже пальцами. Он был одет, как солдат, в изысканные кожаные доспехи, но они не были похожи ни на какие другие доспехи, которые она видела в тот день. И хотя он был одет в доспехи, она не заметила на нем никакого оружия, да и усов у него не было, так что он не мог быть одним из охранников аполлона.
"Ты тоже ловец леса?" — спросила она. "Ты здесь для того, чтобы заключить какую-то сделку? ты позволишь мне увидеть моих родителей, если я отдам тебе год своей жизни?"
"А ты бы согласилась на такую сделку?" — спросил он.
Эванджелин считала, что, было что-то такое в том, что она была так близко к родителям, в этом почти-месте, в котором она находилась, что заставляло одинокую боль в ее груди болеть сильнее, чем обычно. Заманчиво было пожертвовать целым годом времени ради того, чтобы просто обняться с людьми, которых она любила, которые любили ее в ответ и, без сомнения, желали ей только самого лучшего. ей хотелось хоть на мгновение забыть о том, что у нее есть только загадочный муж, что люди постоянно пытаются ее убить, а человек, к которому ее необъяснимо тянет, — самый опасный из всех убийц.