Эванджелин с большей осторожностью взяла с полки белый кожаный том. На обложке не было слов, только изображение волчьей головы в короне.
Эванджелин не знала, спрятано ли в этом томе сердце Джекса, но в нем явно что-то было. Попытавшись открыть книгу, она почувствовала потустороннее присутствие, но та не поддавалась. Магия.
Эванджелин быстро уколола палец и провела кровью по страницам книги: "Пожалуйста, откройте".
Книга тут же повиновалась.
На первой странице было аккуратно написано "Книга заклинаний Авроры".
"Что это у тебя?" — спросила Лала, прежде чем бросить на пол другую книгу.
"Это книга заклинаний Авроры". Эванджелин перевернула страницу, надеясь найти оглавление. Но эта книга оказалась больше похожа на дневник.
Первая запись содержала дату, за ней следовала строка, гласившая: сегодня я попробовала свое первое заклинание.
"Не думаю, что ты найдешь там сердце Джекса", — сказала Лала.
"Я знаю, но, возможно, я найду заклинание, с помощью которого Аврора планирует изменить сердце Джека или дать ему другое".
"А может быть, мы найдем заклинание, чтобы использовать его на ней", — ярко предложила Лала.
Эванджелин продолжала переворачивать страницы. Бумага становилась старой и ломкой под ее пальцами, когда она внимательно просматривала запись за записью.
Аврора была полна решимости, и Эванджелин должна была отдать ей должное. Большинство ее первых заклинаний не удались, но это ее не остановило. Она решительно продолжала пробовать заклинания, пока, наконец, у нее не стало получаться.
Сегодня я изменила цвет своих волос! Теперь это великолепный переливающийся фиолетовый цвет. Хотя Джекс, кажется, этого не заметил.
"Конечно, нет", — ворчала Лала, читая через плечо Эванджелин.
Эванджелин почувствовала кратковременный трепет, похожий на счастье, но через несколько строк он быстро угас.
Моя сестра, Веспер, наконец-то получила представление о будущем Джекса.
"Он влюбится в лису", — сказала она.
"Что значит "лиса"? спросила я.
Но Веспер, конечно, не знала. Она все еще пытается овладеть своими видениями. Сейчас они не всегда имеют смысл. Но мне кажется, я блестяще разобрался в этом.
Мой брат, Кастор, создал сеть шпионов, чтобы обезопасить Север — как будто нашему отцу нужна какая-то помощь в этом! К счастью для меня. Шпионы Кастора очень удобны. Один из них, конечно же, запал на меня. На днях, несомненно, пытаясь произвести на меня впечатление, он рассказал мне о знакомой крестьянке, которая умеет превращаться в лисицу.
Он собирался рассказать об этом моему брату, считая, что из этой девушки получится отличный шпион. я убедила его в обратном.
Эта девушка должна быть той самой "лисой", которую полюбит Джек.
Не то чтобы я позволю этому случиться.
Более того, возможно, я уже сделала что-то, чего не должна была делать, чтобы предотвратить это. Но теперь уже слишком поздно что-то менять.
"Еще не поздно ее помучить", — сказала Лала.
"Я никогда ей не доверяла", — пробормотала Эванджелин.
"Но все равно трудно поверить, что она может быть такой ужасной".
Хотя Аврора не написала, что она сделала, Эванджелин догадывалась, что она знает.
Джекс однажды рассказал Эванджелин историю о том, как он стал Лучником из "Баллады о Лучнике и Лисе". Как его наняли охотиться на лису, но потом он узнал, что лиса — это девушка, в которую он начал влюбляться. Он рассказал об этом нанявшим его людям, уверенный, что они совершили ошибку, попросив его охотиться на девушку, но вместо того, чтобы освободить джека от контракта, на него наложили заклятие, которое заставило его не только охотиться, но и убить девушку-лису. Джекс боролся с заклинанием и не стал стрелять в девушку, но потом поцеловал ее, и она умерла.
"Как ты думаешь, значит, Аврора наложила на Джекса оба проклятия — проклятие лучника и проклятие, сделавшее его поцелуй смертельным?"
"Я не думаю, что она могла допустить этого", — сказала Лала. "Аврора забрала сердце Джекса. Думаю, это подпадает под правило "Если я не могу получить его, то никто другой не сможет".
Глава 39. Эванджелин
Казалось, что за одну ночь выросло еще больше праздничных бантов. Маленькие веселые треугольные флажки из самых разных тканей и цветов покрывали всю оживленную деревню Мерривуд — персиковые в полоску, мятно-зеленые, голубые в крапинку, розовые на закате, фиолетовые в горошек — все они радостно развевались на легком ветерке.