Молодой человек теперь плакал. Плакали маленькие драконы.
Огонь был уже потушен. Но повозка была уничтожена, от нее остались лишь тлеющие куски пепельного дерева.
"Не могу поверить, что Джекс мог так поступить", – пробормотала Эванджелин, когда Лала поманила ее подальше от толпы. "Это кажется неоправданно жестоким".
"Джекс и есть неоправданно жестокий", — сказала Лала.
"Раньше он постоянно делал подобные вещи. Ты не знаешь этого Джекса, потому что он всегда был с тобой другим".
Голос Лалы смягчился, и, хотя она не сказала этого вслух, эванджелин почувствовала, что Лала думает, что той версии Джекса больше нет.
"Как ты думаешь, Аврора уже изменила его сердце или дала ему другое?"
Лала закусила губу, но не ответила, что показалось Эванджелин утвердительным ответом.
Солнце сильно било в лицо Эванджелин, когда они с Лалой дошли до окраины деревни.
Это было то самое время суток, когда не было теней. Все вокруг было ярким и светлым. Такую девушку, как Аврора, было легко заметить в толпе, где большинство людей носили домотканую одежду и волосы.
"Я ее не вижу", — сказала Эванджелин. Часть ее беспокоилась, что она опоздала. Аврора уже изменила сердце Джекса или подарила ему другое. Но Эванджелин не могла отказаться от него, и она знала, что если он все еще ее Джекс, то он не откажется от нее, если Эванджелин потеряет свое сердце.
"Кажется, я нашла ее". Лала указала в сторону от деревни на тропинку из бледно-розовых лепестков цветов, ведущую в Мерривудский лес. Затем она закатила глаза. "Когда Аврора была моложе, она хотела, чтобы люди думали, что она оставляет за собой след из цветов, куда бы она ни пошла, поэтому она часто носила с собой корзинки с лепестками и бросала их, когда шла. Думаю, если мы пойдем по этому следу, то найдем сердце Джекса".
Тропинка из розовых лепестков цветов усеивала камни, траву и даже нескольких спящих драконов, ведя лалу и Эванджелин по извилистой тропинке, ведущей в тень Мерривудского леса. Следование за лепестками напомнило Эванджелин историю, которую она не могла вспомнить, но была уверена, что она закончилась не очень хорошо.
Эванджелин хотелось надеяться, что ее история будет другой. Она верила, что у каждой истории может быть бесконечный конец, и изо всех сил старалась сохранить эту веру в каждом вздохе и каждом шаге.
Пока, наконец, дорожка из лепестков не закончилась.
Она остановилась у подножия дерева. Там сидела лиса. Она была рыжевато-бурой и белой, с великолепным кустистым хвостом. Но хвост не двигался, и лиса тоже: она лежала у подножия дерева, а золотая стрела пронзила ей сердце.
"О нет!" Эванджелин опустилась на колени и проверила, не бьется ли сердце лисы. Но все, что она нашла, — это записку, прикрепленную к стреле.
Маленький лисенок, для моей Лисички.
Больше предупреждать не буду.
Джекс
"Сейчас я его немного ненавижу", — сказала Эванджелин.
"По крайней мере, это не человек", — сказала ЛаЛа.
"Но скоро это случится. Вот о чем на самом деле говорит эта записка".
Сначала он уничтожил повозку. Потом он убил эту лису.
Следующим будет человек.
"Значит ли это, что ты хочешь сдаться?" — спросила Лала.
"Нет. Я собираюсь его спасти".
"Теперь его уже не спасти", — прозвучал голос с дерева.
Через секунду дерево скрипнуло, открылась потайная дверь, и в нее просунулась Аврора Доблесть.
Ее фиолетовые волосы были растрепаны, лицо бледно, на виске образовался большой синяк. "Если вы пришли за сердцем Джекса, то вы его не найдете. Вы уже опоздали".
Глава 40. Эванджелин
Переливающиеся юбки Авроры Доблесть расходились вокруг нее идеальным кругом, когда она в изящном беспорядке опускалась на землю. Пряди фиолетовых волос спадали на лоб, на котором не было и следа от тонкой тревожной линии. Выражение ее лица казалось почти безмятежным. Аврора напоминала Эванджелин страдалицу, терпеливо ожидающую прихода своего принца.
Но когда Эванджелин присмотрелась внимательнее, оказалось, что выражение лица авроры скорее притворное, чем отражающее ее чувства.
Ее красивые глаза ожесточились, а в музыкальном голосе зазвучали горькие нотки: "Что ты наделала? Почему Джекс влюбился в тебя?"
"Ну, она не такая яростная стерва, как ты", — сказала Лала.
Аврора вздрогнула. Еще один кусок ее фанеры треснул, а рот сжался в уродливую хмурую гримасу.
"Где Джекс?" потребовала Эванджелин. "И что ты сделала с его сердцем?"
Аврора засмеялась. "Ты думаешь, это из-за меня он так поступил?" Она подняла хвост мертвого лисенка и небрежно поводила им туда-сюда, пока бедный лисенок лежал с пустыми глазами. "Как бы я ни ценила символизм, я не имею к этому никакого отношения".