— Не надо, — покачала она головой.
Вечером все собрались за семейным столом. Подали кисло-сладкое мясо: тонко нарезанная свинина в сладком томате, с ананасом.
— Хуан Жэнь сегодня на высоте! — похвалил повара Патрикеев.
— Он всегда на высоте! — заявила Татьяна. — Особенно ему удаются рыбные блюда. Ты еще попробуешь, — обнадежила она Аиду.
— Обожаю китайскую кухню! — воскликнула та и даже захлопала в ладоши.
И только Марина хранила молчание, покорившись судьбе. Она неохотно насаживала на вилку ярко-красные ломтики, и на лице ее было написано: «Задолбали меня эти изыски!»
— Па, когда ты снова поедешь в Китай или в Юго-Западную Азию? — Танюха изображала обиженную сиротку, с набитым ртом.
— Не знаю, дочка. Это будет зависеть от того, как сложатся дела. А что такое?
— Ты просто обязан взять нас с Аидой! Я решила принять буддизм!
— Ого-го! — рассмеялся банкир. — Тогда я завтра же позвоню Семену, и он вас отправит по путевке. Идет?
— Ура! — закричала Татьяна.
Аида же совсем не разделяла ее радости. «Это ловушка», — сказала она себе, но тщетно пыталась найти выход.
— Мне кажется, Аида будет прекрасным гидом, — развивал мысль Патрикеев, — она наверняка знает Ваткрагло[4], как свои пять пальцев!
— Ну, что вы, Петр Евгеньевич, — смутилась девушка, — меня увезли из Бангкока в двухлетнем возрасте.
— Бедная! — посочувствовала Татьяна. — И с тех пор ты не была на своей родине?
— Вот и прекрасно! — разглагольствовал банкир. — Повидаешься с родиной! В Таиланд, девчонки, в Таиланд!
— Климат там ужасный! — подала наконец голос Марина. — Да и кругом разврат! Стоит ли подвергать девушек опасности?
Патрикеев задумался, его озорные глазки как-то сразу потухли.
Аида, проникшаяся ненавистью к любовнице банкира, в этот миг испытала что-то вроде благодарности.
— Ну, папа, — промямлила- Татьяна, едва сдерживая слезы, — мы ведь поедем в храмы, а не в публичные дома.
— Ладно, посоветуюсь с Семеном, — закрыл тему отец и как бы между прочим, вспомнил: — А он ведь вам, Аида, нашел работу. Да. Хочет, чтобы вы рекламировали его туристические туры, как раз в Юго-Западную Азию. Вы не против?
— Почему бы нет?
— Но имейте в виду, Сперанский старый ловелас!
Марина при этом испепелила его взглядом, но Патрикеев не придавал значения таким пустякам.
— Если вы не боитесь нашего темпераментного Семена, тогда завтра же едем к нему. Идет?
Аида ответила кивком головы.
Офис Сперанского находился в центре города. Патрикееву стоило больших нервов, чтобы оставить Танюху дома. Она непременно хотела ехать к дяде Семену и уговорить его, чтобы тот повлиял на отца. «Дохлая треска» и тут успела напакостить! — сказала она ночью Аиде. — Когда мы избавимся от нее?!»
Он усадил ее на переднее сиденье и почему-то отказался от услуг телохранителя. «Кажется, рыбка клюнула!» — с облегчением вздохнула девушка, пристегивая ремень безопасности.
Однако сверхскоростной «БМВ» банкира не слишком-то торопился в это солнечное утро. Петром Евгеньевичем овладело лирическое настроение.
— Эх, Аидочка, сам бы сейчас с удовольствием махнул в Таиланд или еще куда подальше! Вы не представляете, как обрыдло сидеть в этой дыре!
— У вас прекрасный город…
— Бросьте вы, прекрасный город! Только и ждешь на каждом шагу выстрела или бомбы.
— Зачем же не взяли телохранителя?
— Вот это и угнетает меня больше всего! Ни шагу без мордоворота! А чем он поможет? Это ведь так только для успокоения собственной трусости.
— По-моему, вы меня соблазняете! — рассмеялась Аида. — Хотите, чтобы я вас пожалела? Бедненький, Петр Евгеньевич, у вас такая опасная работа! — Она игриво погладила его по плечу.
— Зря, между прочим, смеетесь. Вы что, газет не читаете, телевизор не смотрите? Банкир сегодня — это группа риска. И у меня в городе немало врагов. Я вот с вами откровенничаю, а у вас, может, в сумочке «пушка» лежит? А? Кто вас ко мне прислал? Признавайтесь! — Он произнес это на полном серьезе так, что она опешила, но потом, глядя на ее реакцию, банкир рассмеялся. — Не делайте таких злых глаз. Это вам не идет. Да еще губа начала дергаться. Вы становитесь похожи на вампиршу, а я с детства боялся вурдалаков и прочую нечисть. Как представлю эти фосфорические, налитые кровью глаза, так сердце замирает. Бр-р! Мразь!
— Спасибо за комплимент, — усмехнулась Аида.
— Вот такая вы мне больше нравитесь. А насчет соблазна я так скажу — я, Аидочка, не бабник. Похотливым самцом никогда не был. Есть женщина — прекрасно, нет — и Бог с ней. Жену похоронил десять лет назад, светлая ей память! — Патрикеев перекрестился, придерживая левой рукой руль. — И мог бы гулять напропалую, в такой разврат удариться! Ан, нет! До Марины, может, две бабенки и были всего. — Он вдруг осклабился и спросил: — Зачем я перед вами отчитываюсь?