Соджон наконец смогла более-менее успокоиться и наслаждаться беззаботными днями. Если не нарушать правила, здесь можно спокойно провести год. Кажется, впервые за всю свою жизнь она чувствовала такую свободу. Можно было наконец не торопясь поразмыслить о том, как ей действовать. Это был совершенно новый этап в жизни, и никто не знал, как все пойдет дальше.
Со стороны Академии никто не нарушал личное пространство учеников и давал им свободу действий после занятий. По словам преподавателей, для учеников важно самим развивать мотивацию, дисциплину и проницательность.
И вдруг их в одночасье загнали в угол. Начали морить голодом.
В один прекрасный день по пути на обед они увидели, что перед дверьми столовой стоит комендант. Ученики по-прежнему боялись встречаться с ним взглядом и, опустив головы, собирались было прошмыгнуть мимо, но он преградил им путь. Тогда на него поднялись десятки пар глаз, будто говорящих: «Мы ни в чем не виноваты, пропустите!»
– С сегодняшнего дня никаких бесплатных обедов.
Ученики замерли в недоумении.
– Каждый день перед обедом мы будем устраивать письменный тест; те, кто его не сдаст, останутся без еды.
Комендант раздал ученикам листы с заданием. В нем было сто английских слов.
– Правила просты. У вас есть один час. За час вы должны выучить их все, а затем по памяти написать на бланках ответов. Если напишете все слова, получите обед. На этом всё.
Среди учеников прокатился ропот. «Как можно ставить на кон обед! Надо было предупредить… Уже не школьники, чтоб тесты сдавать…» Новое испытание вызвало недовольство, но возразить в открытую никто не посмел; все лишь поглядывали то на двери столовой, то на коменданта, то на листы со словами. Это был непосильный объем для запоминания за час; из этого списка Соджон знала от силы слов двадцать.
Из столовой доносился запах еды. Он был солено-сладким, в нем явно читались нотки аромата масла. Аромат дразнил нос, проникал до самого желудка, так, что сосало под ложечкой.
Примерно через десять минут несколько учеников начали повторять слова вслух, чтобы лучше их выучить. Тогда и остальные вперились взглядами в несчастные листки, прожигая их взглядом. Кто-то зачитывал слова, кто-то прописывал их в воздухе.
Прошло полчаса, и один парень направился к столу у дверей столовой. Сев за него, он начал быстро писать на бланке ответов слова. Все взгляды сосредоточились на нем. Он закончил писать буквально за несколько минут. Проверив лист с ответами, комендант объявил: парень прошел тест.
– Он жил за границей, – шепнула Юджин, – Из класса Тимоти. Их «цель» – женщина, знаковая фигура в мире моды, – с ума сходит по Тимоти Шаламе[13].
Парень прошел в столовую, и вслед за ним к столу один за одним потянулись другие ученики, выписывая слова на бланки.
– Тест не сдан, – с каменным лицом повторял им комендант, проверяя ответы один за одним. – Осталось пятнадцать минут.
Бормотание стало громче. Один за другим все поспешно принялись писать ответы на листах. Не сдала. Не сдал. Не сдала. Не сдала. Больше никому не удалось сдать тест, Соджон не стала исключением – не сдала. Да как вообще возможно сдать этот чертов тест? В животе бурчало от голода.
Прошел ровно час. Комендант, закрыв двери столовой, собрал листки с заданиями и ушел. И только тогда ученики начали возмущаться в полный голос. Кто-то даже позволял себе ругательства в его адрес:
– Мы что, собаки какие, чтоб за еду команды выполнять?
– Этот парень жил за границей, у нас разные стартовые условия, разве это честно? Тут же вроде говорят что-то про равноправие – ну и где оно?
– Он вообще человек или нет?
– Вроде не робот, но что он вечно ходит с каменной рожей?
Соджон и Юджин какое-то время стояли молча, а затем Юджин сказала:
– Пошли.
– Куда? – Соджон до сих пор была в растерянности.
– В самое важное место.
– А?
– Эх, ты… Я же говорила: самое важное место – буфет!
И другие ученики тоже потихоньку направились в буфет. Там продавались лапша быстрого приготовления, треугольники из риса, гамбургеры и прочий фастфуд. Никто не торопился первым забежать в буфет – его запасов с лихвой хватало на всех.
Вот только он был закрыт. Сквозь стеклянные двери виднелись разнообразные лакомства, но на них оставалось только смотреть и пускать слюнки.
Ученики начали трясти и толкать двери. Они понимали, что это бесполезно. Но не могли же они высказать свою досаду и отчаяние коменданту – а потому выражали ее так. На все их возражения был бы один ответ: «Хотите есть? Учите слова лучше».
Как только прозвенел звонок на ужин, ученики бросились в столовую. Как и ожидалось, у дверей нес дежурство комендант. Он молча указал на листы с заданиями на столе.