И она всё ещё пыталась заблокировать поток картинок, отрезать себя от сигнала.
Продолжая ехать.
Сзксзсссзтзтззт.
Нола наедине с электрическим спектром, блуждающим в статике.
Бип. Бип. Бип бип бип.
Поёт телебаг.
Лицо Кристины.
Нола переключает баг на громкую связь.
— Нола! Ты где?
— Путешествую.
— Ты во всех новостях. Все тебя смотрят.
— Знаю.
— Вернись на базу. Мы с этим можем поработать, позволь этому случиться.
— Не могу.
— Нола! Подожди…
Хватит. Конец передачи. Багдаун.
Хвала тишине.
Нет. Не возвращаться, не теперь.
Она взглянула в зеркало заднего вида — ничего. Лицо было чистым, без образов.
Всё ещё чистый экран.
Машина ехала.
Город пылал жизнью. Окутанные ливнем дороги. Билборды. Цвета, тающие в воздушном потоке машин, мигающие рекламами пищевых добавок, пудры для лица, шоколадных батончиков, режимов поддержания фигуры от знаменитостей: все эти товары предлагали многочисленные мужчины и женщины — резиденты Рая Нулевого Размера.
Наплыв кожекадров, образов.
Женский глаз, открывающийся… цветкоподобно…
Ей надо было знать, всё ли с Мелиссой в порядке, на самом деле.
Нола сканировала кожеволны собственной плоти, ища ключи, ответы. Находя только сплетни, туманные слухи, дикие предположения. Болтовня. Компания молчала. Мелиссе дали бинты, мазь.
Купол закрылся.
Участница оставалась внутри, сейчас она спала.
Только по своему решению она может уйти. Это прописано в контракте программы, подписано и согласованно.
Мелиссе снились сны, и Купол грезил с ней, наполненный чёрным небом, падением комет, хлопнувшей дверью.
Нола чувствовала эту странную связь, эту острую боль.
Ей снилась девушка с экрана, молодая женщина, попавшая в ловушку экранного мира.
Соединение.
Ей снилась девушка.
Снились порезы на коже.
Каждый чувствовался, как свой собственный.
Каждая капля крови.
Её собственная.
Всё, что могла сделать Нола сейчас — держать руки на руле, нажимать ногой педаль газа, позволяя дороге увлекать машину в одном кажущемся верном направлении, ведомая силами, над которыми она по-настоящему не властна.
11:30
Время уходит.
К ней пришёл Джо: его лицо, его тело.
Воспоминания.
Нола чувствовала смятение.
Она всё ещё чувствовала на своей коже глазок гламкамеры, ворующий у неё секреты, чуть ли не открывающий раны шире. Наблюдающий за ней, поедающий её. Ей пришлось сбросить свою оболочку, и молодой мужчина возобладал.
И всё же, она ещё хотела этого, жаждала контакта.
Джо… Джозеф Палмер.
Это было ошибкой. Но не было нужды гневаться, во всяком случае, не на Джо. В сущности, это была её проблема. Остаться в одиночестве — было частью системы, данной ей самой себе, неизбежным порождением хода её карьеры, дороги к славе. Её имидж был её оружием.
Теперь всё менялось.
Её кожа мерцала последними сенсациями, сезонной модой, ежедневными новостями, биржевыми котировками за час, бесконечно катящейся человеческой жизнью.
Очертания Нолы размывались.
Она заехала на заправку наполнить бак. Билборд перед входом мерцал золотыми и серебряными флакончиками Isolation и Isolation pour Homme[7] — спонсорским парфюмом, выбором счастливых зрителей Купола Удовольствий, где бы таковые ни обитали.
Нола спряталась за шарфом, тёмными очками, перчатками, длинным пальто. Но когда она проверяла зеркальце, на её лице танцевала крошечная рекламка — чёрная лошадка перескакивала через её бровь. Нола сконцентрировалась на ней, она поборола импульс трансляции, и этим действием чистой решимости ей удалось счистить картинку с кожи.
Её лицо оставалось хрупким и пустым, а под ним двигались и дрожали картинки и послания, ожидая своего выхода. Их сдерживала только сила воли. Вот, что надо было делать. Она вышла из машины, заполнила бензином бак, а потом зашла в магазин на стоянке, чтобы расплатиться. Она налила себе двойную дозу из кофейного автомата и взяла четыре порции смородинового пирога. Эта внезапная жажда кофеина и сахара.
В очереди на контроль ожидали люди.
Нола присоединилась к ним.
Кожу покалывало. Её бросило в дрожь.
Она чувствовала шевеление картинок под одеждой и не могла удержаться, чтобы не посмотреть на себя, полностью укрытую медийными потоками и загрузками. Её лицо горело. Несомненно, там двигались люди и прочие вещи: актёры, конферансье, персонажи, спортивные программы, экшен-фильмы. Всё её тело жило шумом, голосами, визгом автомобильных тормозов, стреляющего оружия, женского крика на пределе голосовых возможностей: Стой, Джонннни! Пожалуйста, не причиняй ему боль!
Нола подошла к кассе. Казалось, никто не слышал шума — только она. Это хорошо. Мы справимся. Она быстро рассчиталась наличными. Девушка за кассовым аппаратом посмотрела на неё — озадаченность на её лице.
Нола, заволновавшись, попыталась уйти.
Кофе и пирожные рассыпались.
Ей преградил путь мужчина.
И теперь остальные посетители вокруг перешёптывались, показывали на неё, произносили вслух её имя.
Это же она, это Нола Блу.
Это та самая женщина-видеоэкран.
Дайте увидеть. Я хочу снять это на свой…
Да, давай, Нола. Дай нам шоу.
В чьей-то руке вспыхнула камера. Ещё одна.
Нола протискивалась, прокладывала путь к двери. Люди напирали за ней, наружу. Теперь их голоса усилились, выкрикивая, требуя шоу, нескольких кожепоказов.
Нола, что показывают сегодня?
Ну же, детка.
Она добралась до машины. К этому времени её кожу лихорадило от картинок. Зрители столпились вокруг неё.
О, вот оно! Смотрите на её лицо.
О Боже!
Гламкамеры жужжали, линзы открывались и закрывались. Крошечные шипения и щёлканья механизмов, собирающих свет.
Что это? Какая программа? Какой канал?
Канал Кожа.
Раздалась песенка.
Канал Кожа! Канал Кожа!
— Пожалуйста, оставьте меня.
Ноле удалось открыть дверцу машины и проскользнуть внутрь, за руль. Лица и руки напирали на стёкла со всех сторон, кто-то ударил кулаком по крыше.
Канал Кожа!
Покажи мне! Транслируй мне!
Двигатель закашлял, стартуя. Машина медленно двинулась вперёд, позволяя людям расступиться.
Нола едва дышала. Её тело щёлкало, гудело и слепило само себя, все каналы на полную мощь, весь шум, весь рёв реактивных самолётов, кулачных боёв, автомобильных погонь и кричалок в поддержку футбольных команд.
Оставался последний человек, вцепившийся в капот. Нола развернулась к выходу с парковки, принудив мужчину ослабить хватку и соскользнуть.
Теперь она была свободна.
Скорость. Скорость!
Дыхание.
Канал Кожа… Канал Кожа…
Канал Кожа…
Дальше.
Часами, день напролёт.
И чем дальше она путешествовала, тем больше чувствовала, как тело овладевало ею, тем больше она блуждала по настроениям любви и ненависти. Она пылала основными цветами, пока дорога вспыхивала тут и там каскадами билбордов, наименованиями брендов, символами, посланиями.
Остановитесь здесь, специальное предложение, не мешкайте!
Сервисные станции
эстакады
отели для путешественников.
У нас есть то, что вам нужно, гарантированно!
Выходные. Специальные расценки.
Педаль. Нажим.
Скорость…
Головное размытие, солнечное размытие.