И девочка отдавала всё это назад Ноле
с прикрытыми глазами,
занавешенной улыбкой,
лёгким движением тела в ответ
на кодовые жесты:
кивания головой, лёгкие хлопки в ладоши.
Так оно и происходит…
Здесь, сейчас, среди сплетённых веток под холодными утренними звёздами вокруг костра, устроенного в скрытом пристанище, проживалась жизнь.
Во время презентации Нола чувствовала, как её тело меняется. Она полностью была захвачена сигналом; больше не человек, а странная завораживающая амальгама. Мягкая машина для глаз. Она могла чувствовать образ Мелиссы, живущей внутри неё, поднимающейся по её позвоночнику. Сигнал говорил; не словами, даже не картинками, а чистыми случайными толчками энергии. Пока Нола не почувствовала одержимость внутри своего черепа и маску, надетую на своё лицо. По изгибам её кожи путешествовали искры.
Лицо Мелиссы на лице Нолы.
Чистое, на этот раз, более умиротворённое. Поселившееся во плоти и свете, нежно покоящееся.
Теперь начинается… начинается…
Глаза Мелиссы открылись.
Они были чёрные; гагатово-полуночно-небесно-чёрные.
Без белков.
Люди ахнули. Были слышны возгласы удивления, шока. Заревел ребёнок.
Теперь глаза Мелиссы приблизились, заполнив всё лицо Нолы. Появились белки, выцветая на глазах. Теперь глаза стали пронзительно-карими. Теперь зрачки расширились, вбирая свет, отдавая свет. Со всей страстью, которую удерживали эти глазные яблоки. Воспоминания, истории, ярость и любовь. Казалось, всё было во взгляде, здесь, чтобы быть взятым ради удовольствия.
Глаза смотрели вперёд.
Теперь появился рот. На рот Нолы наложился рот Мелиссы.
Губы двигались.
Мелисса Голд говорила, голос мурлыкал от тишины до слов, мягко пузырился, источая хаос:
…живая в пыли и пиксельных потоках с волос и языка, дрейфующая по потерянным фильмам, тем, которые никогда не были увидены, не были пересмотрены, запертые в чёрных зеркалах и зашитом рту, теперь треснувшем и выблёвывающем бриллианты на лезвие, нарезающее темноту, собирающее картинки и шумы, ожившие, чтобы петь городу луны и демонов, где живут знаменитости, слава которых больше не поддерживается, их фальшивые золотые крылья, оборваны и сложены, живые, блуждающие, поющие в скрытом проходе, в портале-глазе, в садах тишины и теней, их голоса касаются через порхание ночных бабочек, шёпот, послания, закодированные в картах из пыльцы, в потоках сигналов, в свечении луны на коже, в пении…
Голос откатился назад, в тишину, вдаль. Пряди чёрных волос упали на её лицо. И глаза закрылись, когда лицо Мелиссы погрузилось обратно в плоть.
Все опять увидели Нолу.
Публика ждала в тишине, заворожённая только что увиденным и услышанным. Пока рука за рукой не начали аплодировать. И тогда Нола поняла, что ей нужно делать, как должно быть разыграно это путешествие. Она дала людям зеркальные сны, и они в свою очередь предложили ей пока остаться с ними, хотя бы на день или два. Но Нола поблагодарила их и сказала нет. У неё ещё были дела, нужно было разыскать ещё одно место.
Она собрала кое-какие пожитки и спросила направление, которое увело бы её от Купола глубже в лес. Ей его подсказали, и Нола ушла, оставив людей Тангенса Пять наедине с воспоминаниями о Волшебной светящейся женщине, её цветах и образах, отсвет пожара которых всё ещё сверкал перед их глазами.
-27-
Тропинка пролегала между деревьями.
Тело Нолы освещало путь, её кожа сияла мягким свечением, заимствованным из мерцаний газовых ламп в костюмированных драмах того времени, а также изгибов и впадин мигалок из полицейских шоу. Она продолжала идти одна, пока рядом с ней не появилась тёмная фигура, двигавшаяся мягкой поступью.
Ни веточки не было сломано,
ни листика не было задето;
силуэт двигался зеркально.
Нола остановилась.
Силуэт тоже остановился.
— Кто здесь?
Ответа не было. Нола могла предположить только, что это был фотограф, вернувшийся за новыми образами.
— Я вас предупреждаю. Отстаньте от меня.
Снова тишина. И всё ещё можно было видеть человека, стоящего в ветвях.
Нола раздвинула листву и заглянула в просвет.
На неё смотрела девочка.
— Ты кто?
Девочка продолжала молчать. Её глаза были покрасневшие; вероятно, она недавно плакала.
— Дай мне посмотреть на тебя, — сказала Нола.
Ни движения.
Нола пробиралась сквозь деревья, чтобы подойти к девочке.
Ей было, наверное, лет шесть или семь, полупрозрачная бледная кожа и прямые зачёсанные светлые волосы.
Вокруг девочки вспыхивала гостиная, парящая, как разрисованный туман меж деревьев, оплетённых ветвями.
Нола узнала комнату, девочку.
Это была вечеринка по случаю её седьмого дня рождения.
Где-то здесь крутились её мама и папа, вместе с некоторыми родственниками и несколькими детьми её возраста. Между ними — она, маленькая девочка, чьё тело и лицо теплились едва заметным присутствием жизни, — привидение, снятое на видео годы назад, годы, картинка размытая и неясная, наколдованная в мир Нолой, счищенная с её кожи, одарённая жизнью, трепетной жизнью.
Девочка говорила таким тихим и надломленным голосом, записанным на плёнку:
— Я не могу сама. Ты же знаешь, что не могу.
Ни движения, в тишине, боясь спугнуть картинку, Нола смотрела на разворачивающуюся сцену.
— Мне надо подпевать.
Потом мамин голос, неслышный, но Нола знала каждое слово. Джерри, включи CD плеер.
Мой самый первый музыкальный центр, — узнала Нола, увидев дешёвый пластиковый прибор на полке, услышав песню, льющуюся из дребезжащих колонок, её любимый мотив из детства: «Завтра наступило слишком поздно» Суми Джеймс[8]. Не оригинальная мелодия, а один из ремиксов. Да, теперь она вспомнила.
Её трюк для вечеринок.
Папа включал музыку, инструментальный даб, а сама она пела вместе с бессловесной мелодией. Слова своего собственного авторства.
Нола, как была, вышла вперёд в центр комнаты, все глаза устремлены на неё, как она это любила.
И тогда она вспомнила своё настоящее имя, данное ей имя.
Диана.
Девочка, стоявшая там в покое, успокаивая себя, ожидала, когда музыка достигнет нужного момента. И затем начинает…
Салли падает,
Луна её ловит.
Сьюзи теряет своего кота,
Солнце находит кота
Для Сьюзи.
Нола обнаружила себя подпевающей тихим мурлыканьем под нос, но каждое слово в точности ложилось на аккорды.
Джинни идёт не той дорожкой
Облака несут её домой…
Песня продолжилась до конца, прежде чем гостиная и семья исчезли из поля зрения, вернув её к воздуху, волнам и пикселям. Оставив только девочку, которая повернулась и, казалось, смотрела прямо на Нолу сквозь годы. Она рассматривала эту взрослую женщину перед собой, замечая следы на лице и лбу, оцарапанном ветками. Волосы — взлохмаченные, с застрявшими в них листьями. Нола не могла сказать, действительно ли девочка смотрела на неё, это казалось вряд ли возможным, но, тем не менее, она оживила свою кожу записью танцующих изображений, цветами и звуками, взятыми из семейных видео, загруженными воспоминаниями, фотографиями и видифлексом.
Мультяшные коты догоняли друг друга.
Птички порхали над телеграфными проводами.
Улица. Серая, городская, замусоренная. Собака обнюхивает канаву.
Дом. Несмотря ни на что, семейный очаг.
Звон колокольчика, подвешенного на зеркальце заднего вида машины. Смех.
Ребёнок — один в лесу.
Нола моргнула.
Девочка протянула руки к лицу Нолы. Её пальцы были расцвечены картинками, когда они вспыхивали и гасли, и новые приходили на их место. И всё же, эта девочка, Диана, не могла дотронуться до самой кожи; её рука размылась в пыли и паре.
— Это красиво, — мурлыкала она, или только казалось, что она мурлычет. — Очень красиво.
8
Вероятно, тут подразумевается трек Six Days от DJ Shadow, который в свою очередь сэмплирует песню Six Days War группы Colonel Bagshot. Подтверждает догадку схожая строчка припева и даб мотивы трека в версии DJ Shadow