— И что же она говорила? — с интересом спросил Натаниэль.
— Во-первых, запретила им вызывать врача. Пригрозила забрать в загробный мир всю семью… Мальчики уже не помнили себя от страха. Они всерьез поверили, что слышат действительно голос своего умершего отца. Тут как раз вернулся с вечеринки Игаль. С его появлением одержимая на несколько мгновений потеряла сознание, а когда очнулась, то не помнила ничего. Через две недели история повторилась, уже в присутствии посторонних — соседей по лестничной площадке. Кстати говоря, сосед у них — шамес синагоги «Ор Хумаш» Иосиф Дарницки. Он предложил вдове обратиться к рабби Элиэзеру. Старший сын несчастной вдовы послушался и обратился к моему отцу с просьбой что-нибудь сделать. — Господин Каплан-младший иногда говорил «отец», иногда — «рабби Элиэзер». — Он попросил, чтобы отец совершил процедуру изгнания диббука.
Сыщику почудилось, что он попал внутрь какого-то фантасмагорического фильма: изгнание духов, явление умершего… Он бы не стал слушать всего этого, если бы не два убийства, так или иначе связанные с экзотической процедурой экзорцизма.
Рабби Давид, похоже, все это прочел на его лице и неожиданно предложил:
— Вместо того чтобы рассказывать, давайте-ка я вам кое-что покажу. — С этими словами он вновь вскочил со своего места, быстро подошел — почти подбежал — к полке, на которой стояли видеокассеты, просмотрел наклейки с названиями, выбрал одну.
— Процедуру изгнания диббука из госпожи Юдит Хаскин снимали на видео, — сказал рабби Давид. — Вот я вам сейчас эту видеозапись и продемонстрирую. А потом кое-что объясню. Впрочем, я думаю, вы поймете все без всяких объяснений… — Он быстро перекатил столик с видеомагнитофоном и телевизором так, чтобы тот оказался как раз напротив детектива. Вставил кассету, отошел, устроился рядом с Натаниэлем, щелкнул кнопкой включения. — Смотрите и слушайте внимательно, — сказал он. — Потом поговорим.
На экране появилась синагога, которую Натаниэль посетил накануне. Синагога была заполнена до отказа. В одном из первых рядов Розовски увидел шамеса Дарницки, рядом — двух других стариков, с которыми недавно беседовал. Камера пару раз прошлась по рядам собравшихся, ни на ком особо не задерживаясь. В какой-то момент детективу показалось, что на заднем плане мелькнул Дани Цедек, затем кто-то, похожий на парня по имени Игаль.
— Я отмотаю немного, — сказал рабби Давид, останавливая демонстрацию. Натаниэль не успел возразить, а потом махнул рукой: в крайнем случае, посмотрит еще раз.
Господин Каплан прекратил перемотку и снова пустил фильм. На этот раз оператор сосредоточился на событиях, происходивших в огороженном специальными стойками квадрате, посередине синагоги. Рядом с бимой стояла кушетка, на ней лежала женщина, укрытая по самый подбородок темно-красным бархатным покрывалом, на котором золотым шитьем были изображены скрижали с заповедями и тексты благословений. Розовски не стал их читать, тем более, что в поле зрения камеры попадали не все слова.
Лицо лежавшей было чрезвычайно бледным. Грубые черты: крупный нос, чересчур близко посаженные глаза, сросшиеся над переносицей брови. В глазах бился страх.
Впечатление это усиливалось тем, что женщина то и дело нервно облизывала пересыхающие губы.
При этом руки, лежавшие поверх покрывала, были неподвижны. Едва заметную дрожь можно было отнести за счет недостаточного профессионализма оператора.
Стояла напряженная тишина, изредка прерывавшаяся сдержанным покашливанием.
Послышались шаги, и в огороженный квадрат вступили нынешний клиент Натаниэля рабби Давид Каплан, его отец, которого Розовски сразу узнал, за ними еще восемь человек. Все были в молитвенных талесах, с черными коробочками тфиллин[12], закрепленными на лбах и руках.
— Миньян, — негромко пояснил рабби Давид. — Перед началом процедуры необходима особая молитва, ее текст был предложен рабби Хаимом Виталем в начале XVI столетия. Она читается по-арамейски, так что не удивляйтесь, если не все поймете.
Собственно, Натаниэль и не собирался вслушиваться в гортанный напевный говор, с его точки зрения просто служивший видеоряду своеобразным, вполне органичным фоном.
Неожиданно воцарилась тишина. Рабби Элиэзер Каплан, высокий, могучего сложения человек, с белоснежной бородой и в таком же ослепительно-белом талесе, шагнул вперед и склонился над лежавшей женщиной. Он протянул ей какую-то толстую книгу небольшого формата. Женщина осторожно взяла томик и чуть не уронила его. Руки ее дрожали. Рабби Элиэзер раскрыл книгу на нужной странице, негромко сказал:
12