Теперь парень смотрел на него с вызовом, но и это Кендрику было безразлично. Пусть только спросит, не желает ли Кендрик встать с ним в пару и попробовать силы в только что показанном броске! В японских боевых искусствах высоко ценилась вежливость. Отказать в такой просьбе было нельзя.
Кендрик взглянул на Сиенну, обращаясь к ней за помощью. Коул заметил и посмотрел туда же. Его плечи поникли. Но почему Сиенна смотрела на него так задумчиво вместо того, чтобы сердито отвернуться? Можно подумать, она хотела…
Кто-то кашлянул рядом, прерывая мысли Кендрика. Клэр пристально посмотрела на него и отвернулась, её лицо залилось яркой краской. Бедняжка хотела заговорить с ним, а потом испугалась собственной смелости!
Кендрик снова взглянул на Сиенну, которая нерешительно кланялась Коулу, и удержал сестру Айви.
– Покажи мне, пожалуйста, как мадам Лафурж двигала рукой в тай-сабаки. Я что-то не понял.
Лицо Клэр внезапно просветлело. Она бросилась к центру зала, занимая удобное место для тренировки. Как только Кендрик протянул ладонь, она уклонилась, схватила его за руку, стремительным поворотом ушла с линии атаки и повалила на землю. От удара о мат у Кендрика выбило воздух из лёгких.
Клэр с довольной улыбкой смотрела на него сверху.
– Ну как, понял?
Нет, не понял. А значит, ей придётся показать ему этот приём ещё раз. Кендрик со вздохом поднялся и потёр ноющий бок.
Спустя десять минут, за которые Кендрик успел приземлиться на маты ещё не раз, мадам Лафурж объявила, что занятие заканчивается. Кендрику явно не помешало бы ещё поупражняться в изящных перекатах. Постанывая, он сел в позу сэйдза и застыл, пока учительница оглядывала учеников. Наконец она поклонилась, и класс пробормотал традиционную японскую благодарность за обучение:
– Домо аригато годзаймасита![2]
Кендрик пошёл в раздевалку с другими мальчишками, но поспешил переодеться и вышел прежде, чем Коул успел завязать с ним разговор. Ничего страшного, красавчику сразу нашлось с кем поболтать. Вот и отлично!
Кендрик почувствовал, как у него внутри всё сжимается, и старательно отогнал это ощущение. Ему было просто необходимо поговорить с Сиенной – посоветоваться насчёт того, что делать с почтовой квитанцией.
Он уже несколько дней не мог ни на что решиться. Листок так и лежал на письменном столе, спрятанный среди прочего бумажного мусора. Айви спрашивать не хотелось. Она боготворила мисс Боксворт и не одобрила бы, отправься Кендрик к инспектору Снубу со сведениями, которые могут как-то навредить одной из высших ав.
И ведь письмо в Швейцарию могло быть просто совпадением! Окончив школу, ученики мисс Боксворт разъехались не только по всей Великобритании, но отправились учиться и за границу. Быть может, она до сих пор сопровождает некоторых из них на пути к избранной карьере?
Разочарованно вздохнув, Кендрик вышел из гимнастического зала и пошёл по тропинке к замку. Справа и слева по склонам тянулись пышные пастбища, усеянные бело-жёлтыми маргаритками и рыжеватыми гелиопсисами – золотыми шарами.
Ветер усилился, его порывы неистово проносились по долине, пуская по лугам зелёные волны. Кендрик шагнул в густые заросли кустов орешника, которые окружали тропинку.
– Эй, подожди! – услышал он за спиной.
Ага, сейчас. А завтра к нам на чай заглянет королева! Кендрик прибавил шагу, стараясь не сорваться на бег.
Кто-то положил ему сзади руку на плечо.
– Руки прочь! – Если нужно, Кендрик умел рявкнуть и погромче Колфилдов. Коул сразу всё понял. Он закатил глаза, едва Кендрик обернулся. Однако высказанную так резко просьбу выполнил и, извиняясь, поднял руки.
– Так лучше?
– Если ты сядешь на ближайший поезд до Манчестера, будет просто идеально.
– К сожалению, эту просьбу я выполнить не в состоянии.
Показалось Кендрику или кудрявый красавчик произнёс эти слова с той же уничижительной интонацией, которая частенько звучала в голосе Диппдейла? Неужели Коул тоже считал Кендрика тщеславным, потому что тот был сыном графа?
– Бабушка Элеонора говорит…
– …средь бела дня, что слишком темно, – закончил за него Кендрик. Нечестный ход. Элеонора Констанс Пиллрой потеряла сестру-близнеца из-за чудовища, затаившегося во тьме Соколиного Пика. У неё были причины бояться темноты.