– Сейчас никто не может доказать, что это была Ма На.
– Так, значит, ты все еще не признаёшь? Ладно. – Мужчина оттолкнул Ма Дунчэня в сторону. – Зато семья Сун все признала, и их девчонка поедет с нами.
– Я не это имел в виду…
Внезапно до них донесся звук из-за закрытой двери – будто кто-то слез с кровати и зашаркал по полу в тапочках. Ма Дунчэнь застыл, уставившись на дверь, его лицо выдавало напряжение.
– Лао Су, кто это там? Неужели Су Линь вернулась?
– Что ты несешь?
Ма Дунчэнь не обращал на него внимания – широкими шагами направился к комнате напротив. Женщина хотела преградить ему путь, но не успела, – могла лишь с распахнутыми от удивления глазами наблюдать за ним.
Перед глазами Дунчэня открылась маленькая комната: там была только одна кровать и один стол. На кровати, потирая сонные глаза, сидел мальчик в кроссовках. Ма Дунчэнь замер, но женщина опередила его, захлопнув дверь.
– Так у вас двое детей, – пробормотал Ма Дунчэнь. – Это младший брат Су Линь?
– Нет. – На лице женщины застыло неестественное выражение. – Это ребенок моей младшей сестры, приехал к нам на несколько дней.
Какое-то время они молчали. Женщина все так же стояла около двери, скрестив руки на груди, будто боялась, что Ма Дунчэнь снова захочет ворваться в комнату. Мужчина же снова сел на диван и достал пачку сигарет, однако обнаружил, что они закончились. В ту же секунду он, в гневе смяв пачку, отбросил ее в сторону. Заметив это, Дунчэнь поспешил достать из кармана пачку «Чжунхуа». Мужчина, увидев марку, замялся, но все же принял сигареты из его рук. Ма Дунчэнь расторопно помог ему прикурить – после чего мужчина глубоко затянулся, вспомнил о пакете под его ногами и бросил пачку обратно.
– Оставь себе. – Ма Дунчэнь вернул ему сигареты.
– Поменьше подлизывайся. – Мужчина выпустил кольцо дыма. – Мне нужны объяснения.
– Су, у меня тоже есть ребенок. На вашем месте я бы тоже хотел побыстрее во всем разобраться. – Дунчэнь присел, расстегнув ворот рубашки. – Если вы хотите сообщить в полицию, я не буду вам мешать. Но сейчас обед, разве у полиции не перерыв? Сейчас незачем идти туда.
Мужчина повернул голову и посмотрел на жестяные настольные часы.
– Пойду после обеда.
– Хорошо… – Ма Дунчэнь закатал рукава. – Дела мы сделаем, но обедать тоже нужно… Может, выпьем по маленькой?
Сказав это, он взял из пакета, стоящего у ног мужчины, две бутылки водки «Улянъе» и достал еще четыре пачки «Чжунхуа». При виде водочной марки глаза мужчины загорелись[9]. Он быстро отвел взгляд, однако тон его голоса смягчился:
– Я не буду. Сейчас не до выпивки, к тому же дома ничего нет…
– С этим мы разберемся. – Дунчэнь открыл бутылку и повернулся к женщине: – Сестрица, достань нам что-нибудь по-быстрому, пожалуйста. Арахис, битые огурцы – все пойдет.
Женщина распахнула глаза и отвернулась.
– Говорю же, я не буду пить! – внезапно вспылил мужчина. – Ты думаешь, я водку в первый раз вижу?
– Я не об этом. – Вид у Ма Дунчэня по-прежнему был расслабленный. – По тебе видно, что ты умеешь пить – рослый и крепкий… Монгол?
– Нет, ханец[10], – рассеянно ответил он.
– Сестрица тоже из ханьцев?
– Да. Чего ты добиваешься, в конце концов?
– Ничего, спрашиваю просто так… – Дунчэнь, улыбнувшись, достал пачку денег и протянул женщине: – Сестрица, давай ты не будешь готовить; прошу тебя сбегать и купить что-нибудь готовое.
– Я никуда не пойду! – Женщина даже и не посмотрела на него. – Я не буду тратить твои деньги!
– Да ты не дуйся, сестрица… В последние несколько дней все мы не ели и не спали. – Ма Дунчэнь кивнул на дверь за ее спиной: – Ладно мы, взрослые люди, но ребенка-то без еды оставлять нельзя…
Женщина замешкалась, повернувшись к мужчине. Тот, зажав зубами дотлевающую сигарету, медленно кивнул. Она нетерпеливо притопнула ногой – и все-таки приняла деньги.
Спустя полчаса дом ломился от различных закусок – острой свинины, жареной курицы, арахиса… Женщина, уложив все это на большое блюдо, внесла его в маленькую комнату. Ма Дунчэнь издал радостный возглас, после чего женщина вышла и, пододвинув стул, села у порога. Ма Дунчэнь снова и снова приглашал ее поесть вместе с ними, но она сначала отказалась, а потом и вовсе перестала обращать на него внимание – сидела, уставившись в одну точку, и иногда всхлипывала.
Хозяин дома ел немного, однако усиленно наливался водкой, из-за чего его лицо быстро окрасилось в цвет свиной печени, а взгляд затуманился. Ма Дунчэнь же, хотя и настойчиво предлагал выпить, сам только пригубил из своего стаканчика. Жидкость в почти опустошенной бутылке вся ушла в желудок мужчины.