Даже не впадая в такие крайности, мы можем лежать и размышлять о том, что однажды перестанем существовать. Что мы чувствуем при этом? Столкновение с этим страхом, ужасом перед самим небытием, - это практика, которая помогает избавиться от ужаса, управляющего всеми. Эрнест Беккер, культурный антрополог, в своей классической книге "Отрицание смерти" 1973 года утверждал, что страх смерти лежит в основе человеческого существования; он даже движет цивилизацией, поскольку все мы пытаемся обмануть смерть с помощью наших достижений, потомства и других "проектов бессмертия".
Архетипическим символом зла на протяжении тысячелетий было отрицание смерти. Как вы думаете, почему вампиры, зомби, призраки, некроманты и ходячие неживые скелеты являются символами зла, а не добра? Разве неживые не должны быть образцами добродетели, ведь им удается сделать то, что не под силу ни одному врачу или целителю, - полностью обмануть смерть? Нет, нежить - зло, потому что она не может принять то, что должны принять все мы: прах к праху, пыль к пыли. Отрицая это, они борются со смертью и невольно становятся врагами самой жизни.
Еще один пример отрицания смерти как архетипического зла: Как бы я ни ненавидел Гарри Поттера (сжечь книги, запретить фильмы, насколько я понимаю; эта позиция нажила мне не мало врагов, но я ее придерживаюсь), у Дж. К. Роулинг был смысл, когда она назвала антагониста Волдемортом (vol de mort: "бегство от смерти" по-французски) и сделала конечной целью злодея достижение бессмертия. Император Цинь - парень, который первым объединил Китай, построил мавзолей Терракотовой армии и в честь которого, вероятно, названа страна, - стал чем-то вроде Волан-де-Морта в реальной жизни. После того как он занял самый могущественный пост своего времени и начал стареть, имея столько врагов и такие достижения в своем багаже, он, по слухам, становился все более параноидальным и одержимым идеей найти лекарство от смерти. Легенды того времени рассказывали о лекарстве, которое должно было быть найдено на далеком острове, - эликсире бессмертия.[Безумные поиски императора привели к эффектному убийству многих ученых и изготовителей зелий при его дворе, поскольку его безумие усилилось - возможно, от употребления ртути в попытке вылечить старение. Вся эта история повторилась через несколько поколений в истории Китая с другим императором.
Сегодня у меня довольно много друзей и знакомых в сообществе "трансгуманистов", которые пытаются обратить вспять старение (люди с научной карьерой в области биологии, биотехнологий, биоинформатики и т. д.) и, как они говорят, "остановить смерть, чтобы она не убивала людей". Я бы не назвал их такими "злыми", как Волдеморт, или безумными, как император Цинь (на самом деле они, как правило, искренние идеалисты и честные ученые), но, несомненно, во всей этой затее есть что-то экзистенциально тонкое, что-то философски безответственное. И действительно, даже если бы они добились успеха, мы все равно рано или поздно умерли бы.
Просто скажу: страх смерти универсален, принятие смерти (в той мере, в какой это вообще возможно) - добродетель, тогда как чрезмерное отрицание смерти ставит вас в состояние войны с самой жизнью, с самой истиной (поскольку все всегда в конце концов рушится) и, таким образом, делает вас злом.
Так что давайте не будем стремиться к бессмертию. Позвольте смерти победить вас, как она и должна быть. А затем позвольте любви к редкости жизни проистекать из этого принятия. Пусть жизнь займет достойное место короля рядом с королевой, которую мы называем смертью. Эти два понятия навсегда переплетены между собой. С этой точки зрения мы можем видеть: Как редко и прекрасно существовать!
Но, возможно, есть ужас более фундаментальный, чем страх смерти, с которым мы так или иначе должны бороться: ужас самого террора.
Если мы бывали в "очень низких состояниях", о которых шла речь во введении, то знаем, что эти низшие состояния опыта действительно являются состояниями абсолютного ужаса: когда вы заперты в том, что кажется бесконечным циклом бездонного ужаса. Это место невообразимо хуже, чем смерть или желание совершить самоубийство, потому что оно кажется действительно неизбежным. Если, например, кто-то очень злобный прижал нас к земле так, что мы не можем пошевелиться (чтобы покончить с собственной жизнью), а нас подвергают пыткам, мы оказываемся в ситуации ужаса, худшей, чем смерть. В такой ситуации боль и ужас действительно неизбежны: конца не видно. Можно даже, для пущей убедительности, добавить, что наш злобный похититель умеет продлевать нашу жизнь, чтобы мы тоже не умерли от старости.