Его лицо, без того жесткое и неприветливое, стало совсем каменным.
— А подавай, — сыграл в праведный гнев Бухин. — Он тещу мою убил. А она мне как мать. Жена с ума сходит от горя. А этот выродок попадет в Белые Столбы на принудительное лечение. И будет жить…
Капитан посмотрел на Алика, и взгляд его смягчился.
— Оружие у этого козла дома? — спросил он.
— Да. «Наружка» доложила, что он приехал с черной сумкой «Адидас», значит пушка дома…
— Хорошо, — сказал капитан. — Это довольно трудная задача…
СОБРовец подошел к окну, дыхнул и аккуратным, каллиграфическим почерком в клетке решетки вывел на стекле цифру «$500».
— Вы уж постарайтесь. Буду должен, — ответил Алик.
— …но мы справимся, — завершил разговор капитан.
Примерно через два часа СОБРовская группа, взяв под контроль ключевые точки в самом доме и снаружи его, пошла на штурм.
Бухин нервно сосал очередную сигарету, чувствуя, как желудок тоскливо сворачивается в трубочку от втягиваемого дыма. Томительно долго шли минуты. Спрессованная нервная энергия ожидания давила Бухину на плечи. В случае неудачи, Гавнила мог рассказать много лишнего. Вдруг наверху что-то негромко хлопнуло. Раздался звон разбитого стекла. Его осколки с грохотом упали внизу. Заговорила рация, сообщая, что при задержании подозреваемый оказал сопротивление и был убит.
Бухин пулей выскочил из СОБРовского автобуса, обгоняя милицейских из местного отделения, оперативников и медиков.
Лифт ехал чрезвычайно медленно, сердце стучало и ныло так, что Алик вынужден был прислониться к стене. Двери открылись. Бухин протиснулся сквозь толпу людей в касках и бронежилетах, с готовыми к бою автоматами, ворвался в квартиру, громко крича «Что здесь у вас происходит?!» Бойцы спецназа расступались перед ним, образуя коридор, который вел следователя к месту.
В комнате Нилова было выбито окно, и сквозняк выдувал пороховой запах, вкусный, чем-то напоминающий запах разгорающегося костра и нагретой солнцем поленницы дров.
Гавнил лежал на полу. В руке у него было зажато четырехствольное, странное оружие. Из него до сих пор сочился дымок. Пуля из милицейского «Макарова» попала наркоторговцу в лоб. Под головой уже собралась кровавая лужица. СОБРовцы стояли вокруг, разглядывая обстановку.
А она была соответствующей. Грязь и беспорядок запущенной холостяцкой квартиры с заваленной бутылками и мусором полом, вкупе с засаленными до последней степени, рваными обоями на стенах, вполне соответствовали средней руки наркопритону. В комнате, на стене висели самодельный арбалет со стрелами и приобретенный Гавнилой по случаю у черных копателей старинный, ржавый меч. Под столом валялись несколько заготовок лож, не то ружейных, не то арбалетных. Многоствольный обрез придавал всему логическую завершенность.
На столе стоял включенный компьютер, дразня картинками порносайта, и ютилась початая бутылка водки со стаканчиком, на котором лежала вилка с наколотым на нее надкусанным соленым огурчиком. Алик сглотнул слюну.
— Как это было? — хмуро спросил Альберт Петрович.
— Мы вошли, он выхватил оружие, успел выстрелить, слава Богу, никого не убил, попал в стекло. Пришлось стрелять, — объяснил капитан.
— Плохо, непрофессионально. Составьте рапорт о происшедшем. — произнес Бухин. — Давайте понятых. И сворачивайтесь, пусть работают опера из отделения.
Через несколько дней, уже после праздников, Алик удостоился чести быть принятым самым большим боссом прокуратуры. Главный прокурор города находился в веселом и благодушном расположении духа. Он вызвал Бухина к себе, и почти сразу перейдя на либеральный тон, сказал, чтобы тот готовил дырочку для ордена.
— Молодец, орел, — громогласно возгласил большой босс. — Есть на кого страну оставить.
— Так точно, рад стараться, — смущенно пролепетал Алик.
— И нашел, нашел этого маньяка! Какие зубры об это дело зубы сломали… Какие версии предлагали… ОПГ, ОПГ — обратился к кому-то отсутствующему здесь прокурор.
— Ну что вы. Сам министр внутренних дел объявил, что в основном, с организованной преступностью покончено.
— Молодец, держишь руку на пульсе политического момента. Далеко пойдешь… — прокурор замолчал и тихо спросил. — Как там Алена, отошла хоть немного после смерти матери?
— Уже лучше, спасибо, — ответил Алик.
— Незаурядная была женщина Клавдия Ивановна, твоя теща. Теперь таких не делают. Нынешние против нее мелкота, — начальник помолчал и продолжил. — Ладно. Иди, Альберт Петрович, работай. Еще парочка таких дел, — и быть тебе на месте Аркашки. Совсем мух не ловит, везде организованная преступность мерещится…
Эпилог
Вечерний визит
Примерно через месяц, когда наступающее тепло растопило обильные зимние залежи, оставив лишь грязные оплавленные кучки снега на газонах и в темных закоулках, куда практически не попадали солнечные лучи, Ростовцев почти успокоился, поняв, что комбинация получилась, а правоохранительные органы его даже не заподозрили. Оставались парни, которых он при помощи низкопробного шантажа подвигнул отправить в мир иной свою тещу. Они молчали. Вероятность того, что люди Рамона когда-то возникнут в его жизни, была небольшой.
Ростовцев пару раз выпил у себя в офисе с Бухиным, сначала по печальному поводу, потом по радостному — Алик получил повышение и орден «За заслуги перед Отечеством», правда, самой низкой степени. Бухин во всех деталях описал, как брали чокнутого наркомана, не скрывая своей радости по поводу того, что его пристрелили. Еще он поминал девку, которая стащила из машины барсетку, интересовался, можно ли установить, кто она при помощи магии. Ростовцев сочувствовал ему, но особо с вопросами не лез.
Он знал, что Алик тщеславен и все расскажет, стоит лишь подождать. Особенно были интересны подробности. Ростовцев хотел знать, как ребята Северцева заставили Алика считать, что именно этот несчастный мужик с Тверской и был убийцей, мастерски подбросив ему неопровержимые улики. Но и так было ясно, что дело закрыто, сколько бы не вспоминал по пьяной лавочке Алик свой звездный час.
Однажды Ростовцев закончил пораньше, выпроводив любящих поболтать клиентов. Он шел и размышлял, на кой ляд ему нужно живое общение со всякими озабоченными мужиками и тетками на предмет «втюхивания» им товара, если тот же самый продукт со свистом уходит через Интернет.
Алексей завел свою старенькую, видавшую виды тачанку. Пока грелся мотор, Ростовцев стоял рядом с машиной, с удовольствием глядя в небо, по которому плыли розовые, подсвеченные заходящим Солнцем облака. На парковку въехал старенький «Жигуленок». Алексей Александрович оторвался от созерцания высокого и чистого неба, переведя взгляд на бордовую тарахтелку, престарелое детище российского автопрома. За рулем сидел Северцев.
— Привет, Алексей, — бросил он, поравнявшись с ним. — Вот решил тебя навестить. Не звонишь, не пишешь.
— Мои телефоны слушали. Не уверен, что прослушка снята.
«Они все-таки решились. Боже, как не хочется умирать, когда все наладилось», — подумал Ростовцев. — «Дебилы, неужели неясно, что я буду молчать как рыба».
— Мог бы если бы захотел, — сказал Николай Михайлович, выходя из машины.
— Ты прав, не очень хотелось.
— А зря. Я тебе подарочек привез.
Рамон открыл багажник, вынул небольшую сумку и поставил ее к ногам Ростовцева.
Алексей Александрович наклонился, расстегнул молнию и заглянул вовнутрь. Оружие, которое там лежало, он легко узнал по рассказам следователя.
— Ты что, охренел? — Ростовцев брезгливо оттолкнул сумку.
— Нет, — беззаботно улыбаясь, сказал Северцев.