магнитофон сам остановит музыку, эта сторона записи кончилась. Эта сторона кончилась.
Я выронил ручку, пошарил по резиновому автомобильному коврику, поднял её и смог
написать только одно слово «Аэропорт», после чего отдал блокнот таксисту, который уже
начал нетерпеливо насвистывать. Он назвал сумму, я кивнул, и мы тронулись.
Второе, что меня неприятно удивило за этот вечер (после выверта отца) – стоимость
билетов на самолет. Она была настолько высокой, что мне показалось разумным
сэкономить, купив билет в один конец. Да, меня часто посещают не вполне адекватные
мысли, но мне, к счастью, еще ни разу не пришлось о них жалеть, и вышеупомянутый
поступок – не исключение. Ожидая посадки, я пытался дозвониться Марине, чтобы потом,
услышав гудки, написать ей смс. Однако, телефон ее был выключен, что вполне
объяснимо для человека, которому вставать на работу в шесть утра. Несчастный чемодан
я сдал в багаж и теперь прикидывал, каким слоем плесени покроется моя невысохшая
одежда за девять часов в воздухе. Потом съел чипсы. Потом выкурил две сигареты
подряд, пошел в бар и пил там джин. Возникло ощущение, что по ночам в аэропорту
половина народу спит в креслах в зале ожидания, а другая половина пьет в баре. Хотя,
наверное, и днем происходит то же самое, только суеты больше, да и всё. Нет, днем
меньше людей спит. Биологические часы, как ни крути, дело серьезное. Хотя у кого они
верно настроены в аэропортах, эти биологические часы?
Объявили мой рейс, и, подходя к турникету, я оглянулся назад и подумал об очень
характерных для такой ситуации вещах. Не слишком ли опрометчиво я поступаю? Что
ждет меня там, в совершенно неведомом краю? Что я приобрету там и что потеряю здесь?
Мне нечего было терять здесь, все прежнее существование, будь оно хоть на грамм ценно,
не утекло бы, словно песок, в никуда, не оставив после себя ни одного значимого
воспоминания. Девятнадцатилетний Гарольд, ступая на палубу корабля, не терзался
сомнениями, не анализировал и не предавался бесконечному самокопанию. Он всегда был
моим любимым героем и я никогда не упускал возможности лишний раз уподобится ему.
Ну а сегодня вообще можно было устраивать трибьют-концерт с моим участием,
насколько удачно я вписывался во все байронические трафареты:
«Меж тем тоски язвительная сила
Звала покинуть край, где вырос он, -
Чужих небес приветствовать светила;
Он звал печаль, весельем пресыщен,
Готов был в ад бежать, но бросить Альбион.»1
Я расправил плечи и зашагал вперед, нарочно хромая на одну ногу. Великое множество
людей в критические моменты призывают на помощь свое альтер-эго, уверенную,
сильную личность, которая, как им кажется, способна справится с неожиданно
возникшими проблемами. Если этим злоупотреблять, то можно дойти и до шизофрении.
Хочется верить, что со мной этого не произойдет. Я ступил на борт могучего воздушного
корабля. Место рядом занимала девушка, чье поведение еще до взлета обещало мне
совершенно спокойный полет. Она намазала лицо кремом, закапала глаза, включила плеер
и с головой закуталась в плед. Не успело у меня в мыслях пронестись «рак-отшельник»,
как она уже уснула и спала на протяжении последующих восьми с половиной часов. Я
написал Марине: «Улетаю во Владивосток. Так получилось. Будет возможность –
объясню. Люблю и целую. Аякс». Потом попросили выключить электро- и радиоприборы.
А еще через десять минут все действительно закончилось.
1 Д.Г.Байрон. Паломничество Чайльд Гарольда. Песнь первая.
Глава 1.
«А» – Аэропорт
«Владивосток» - международный аэропорт, расположен на удалении 44 км от города
Владивостока,
с
которым
связан
автомобильным
и
пассажирским
железнодорожным сообщением до станции «Аэропорт» в 6 км от аэропорта. В
аэропорту базируется авиакомпания «Владивосток Авиа». Обеспечивает ряд прямых
международных рейсов — на Сеул, Пекин, Далянь, Харбин, Осаку, Ниигату, Тояму, а
также несколько сезонных международных чартерных рейсов, главным образом, в
Китай, Японию, Корею и Вьетнам. Внутри страны осуществляет ежедневные рейсы
на Москву, Хабаровск, Петропавловск-Камчатский, Южно-Сахалинск, имеются
рейсы на Санкт-Петербург, Иркутск, Новосибирск, Екатеринбург и другие города
России. В аэропорту имеются два пассажирских и один грузовой терминалы.
Имеется также два аэродрома: «Кневичи» (для самолетов местных и дальних
авиалиний) и «Озерные ключи» (для самолетов местных авиалиний).»
(источник: ru.wikipedia.org)
Я прибыл в Приморский край в четыре часа после полудня, самолет мой приземлился в
аэропорту «Кневичи», что, как ни странно обозначает воздушные ворота главного города
края (а на самом здании написано четко и понятно: «Аэропорт Владивосток»). Неподалеку
отсюда, на расстоянии пяти километров, находится небольшой город под названием
Артем. Раньше здесь жили шахтеры, своим появлением город обязан добыче угля, даже на
гербе изображены три тележки с углем, освещаемые сверху жизнерадостным солнышком.
По мере развития двух основных градообразующих предприятий, основное население
Артема стали составлять авиаторы и энергетики. Пока летел, читал книгу, которую
Генрих, мой дедушка, подарил отцу перед тем, как эмигрировать в Финляндию –
«Гражданская авиация Приморья. Из века в век». Видел на фото разделку огромного кита.
Еще очень интересны названия пунктов назначения (красивое слово «авиазвенья»):
Сидатун, Лаулю, Терней… Большинство из них - китайские названия. В политически
сложные годы они получили менее звучные русские имена, например, село Мельничное.
Однако, Терней, как память о французском следе в истории Приморского края, сохранил
свое красивое и гордое имя.
«Пассажирские рейсы по линии Москва –Владивосток с 1948 года выполняются на
самолете Ил-12.»2 Моего воображения не хватает, чтобы представить, как это – на таком
крохотном (для нас, людей современности!) лайнере (язык не поднимается называть таким
громким именем этот самолет) преодолевать столь значительные расстояния. Вот она,
оборотная сторона зеркала – а им, современникам послевоенных лет не хватало
воображения представить себе возможность преодолевать столь значительные расстояния
на таком огромном самолете… В таком огромном небе…
Искрутив шею в попытках разглядеть сквозь иллюминатор особенности здешнего
ландшафта, я увидел горную цепь, простирающуюся вдоль горизонта настолько,
насколько хватало моего взгляда даже после того, как я покинул ставшее за столько часов
почти родным воздушное судно. «Наверное, это и есть Сихотэ-Алинь», - преисполнился я
энтузиазмом и продолжил всматриваться в сизые сопки, почему то напомнившие мне о
Волшебной Стране Гудвина и Изумрудном Городе. Да, сопки – это что-то среднее между