И говорит мне:
- Der Genosse, Sie der Kommunist?
- Ни бельмеса не понимаю, товарищ капитан, - ответил я и улыбнулся. - Давайте общаться на русском.
Офицеры переглянулись и почему-то нахмурились.
-Это хорошо, что вы русский знаете. - сказал седой. - Я комендант капитан Васильев. Это мой заместитель старший лейтенант Иванов. Он будет вести протокол вашего допроса. А теперь представьтесь, пожалуйста, и потрудитесь объяснить зачем вы нарушили государственную границу Союза Советских Социалистических Республик?
Вопрос седого был крайне интересен не только ему, но и мне. Как я мог оказаться на границе государства, которого давно уже нет?
Для розыгрыша все вокруг было слишком натурально, а в фантастику верить не хотелось. Нравилась мне моя комфортная устроенная жизнь, и попадать в прошлое во времена сталинского социализма как-то не улыбалось. Это только дурням кажется, что в то время было все хорошо и был порядок.
- Прошу прощения, командир, - я почесал затылок. - Куда я собственно приплыл, и давно ли здесь граница?
- Интересная тенденция, товарищ капитан, - усмехнулся старлей, молодой с волевым красивым лицом и колючими серыми глазами. Ему бы на плакат 'Враг не пройдет'. - Раньше пойманные шпионы прикидывались друзьями Советской власти, а теперь косят под психов.
- Да какой я шпион, товарищ пограничник, залез в водичку покупаться. Плыву, никого не трогаю, а тут ваш боец кричит: вылезай, а то будешь уткой на охоте.
- Я такого не говорил, - хмыкнул Петренко и прикусил язычок, под сердитым взглядом коменданта.
- С этого момента поподробнее, - оживился Иванов.- Где залезли купаться? С нашей стороны или немецкой? Где вещички оставили? Был ли с вами еще кто или вы решили в одиночку наслаждаться купанием в пограничной речке?
- А можно сначала поесть? С утра ничего не ел, - взмолился я. Есть я не хотел, но за трапезой рассчитывал выиграть немного времени. Затем мой взгляд упал на сложенные на столе газеты. - И почитать свежую прессу. Интересно, что пишут. Там, - я ткнул на запад, - СССР в печати в основном поругивают.
- Значит вы все-таки с того берега. Хорошо, давайте вместе пообедаем, а после вы нам расскажете, что происходит на немецкой стороне, товарищ ... - начальник заставы посмотрел на меня, передавая мне 'Правду'
- Киреев, - брякнул я и застыл, увидев дату газеты: 13 июня 1941 года. Закашлялся и почувствовал, что мне не хватает воздуха. Попал. До войны оставалось всего девять дней. А я любимый в самом центре начинающегося пожара, в котором сгорит более 20 миллионов моих сородичей.
Мысли бодро заскакали в голове: надо срочно встретиться с товарищем Сталиным и запускать в производство танк Т-70. Затем представил себе, что требую встречи с Джугашвили или начинаю орать, что я из будущего. Вопрос: куда после этого потащат вашего покорного слугу? Правильно. В психушку. А там вряд ли хорошо убогих кормят. Если уж в мое относительно сытое время... Значит нужно помалкивать о своем знании грядущего. Незачем строить из себя Кассандру. Но знать о том, что скоро начнется и молчать, дрожа за свою шкуру? Иметь возможность хотя бы попытаться что-то изменить и не пошевелить даже пальцем? Но что я могу?
Попробовать предупредить погранцов и власти о скором начале большой войны? Какова будет реакция? Скорее всего, сочтут провокатором и поставят к стенке. Если уж Зорге не поверили, то мне непонятно откуда появившемуся и подавно.
А если сказать, что ожидается не война, а, скажем, крупная провокация? Силами нескольких полков или дивизии? Как на это посмотрит командир погранцов? А его начальник? Помнится, в 39-м Жуков столкнулся с японцами на Халхин-голе, а значит для военных информация о возможной военной провокации не будет противоречить официальной позиции партии и правительства о дружбе с германским народом. Может же отдельный немецкий генерал, купленный на британское золото, сойти с ума и перейти границу СССР?
Я хлебал принесенные щи, нахваливал искусство повара, а заодно обдумывал следующее: во-первых, как ваш покорный слуга мог узнать о провокации (так чтобы это звучало достоверно для детей этого недоверчивого времени), а во-вторых, почему меня не надо так уж срочно двигать в Москву, где быстро выяснят, что я липовый Штирлиц.
Очистив тарелку и попросив добавки, я стал осторожно задвигать пограничникам свою шитую белыми нитками историю:
- Начало истории о том как я оказался в одних трусах в вашей комендатуре начинается в туманном Лондоне на улице Бейкер-стрит больше трех месяцев назад. Там я узнал от человека, заслуживающего очень большого доверия, что 22 июня в три часа утра германская армия попробует на прочность вооруженные силы Советского союза.