Долина — это пять километров чисто лунного пейзажа. Из обугленной, залитой серой поверхности к небесам бьют раскаленные фонтаны: грязь, вода и пар. По слухам, зимой это место чертовски красиво. В Петропавловск я прилетел, как раз чтобы написать о Долине. Материал был заказан мне американским географическим журнальчиком. На то, чтобы все осмотреть и сфотографировать, у меня ушла почти неделя. Ну а разобравшись с делами, я решил заехать еще и в «зону Паратунка»: другую долину, тоже сплошь усыпанную бьющими из-под земли горячими источниками. Возле каждого построен небольшой пансионатик или дом отдыха. Любимое место отдыха местных жителей.
9
Это был самый холодный день за все время моего пребывания в Петропавловске. Я вышел из отеля, застегнул на куртке все кнопки, ниже бровей натянул шапку, внутри перчаток сжал руки в кулаки.
Изо рта у меня валил густой пар. Щетина на верхней губе сразу покрылась густым слоем инея.
В автобусе рядом со мной сидела женщина-военная с маленькой дочкой. На женщине была толстая зимняя форма. Из-под шапки с кокардой виднелись уши с сережками.
В транспорте здесь никто не читает. Не читает книг, не читает газет, не разгадывает кроссвордов. Ничего в таком роде. Слова излишни в таких местах, как Камчатка. Я со своей суетливостью и многословием тоже был лишним в этом молчаливом мире.
Вместе со всеми я просто смотрел в окно. Сопки снаружи были могучие и складчатые. Как слоновья морда. Садясь в автобус, я спросил у водителя, где мне лучше всего вылезти? Он промолчал. Я решил, что мужчина не в духе, и не настаивал. Оказалось, водитель просто думал.
Через восемьдесят минут скачек по необъезженной камчатской дороге он кивнул подбородком и просто сказал:
— Вот тут.
— Что «вот тут»?
— Лучшее место для купания.
Воздух был холодный и очень ясный. На горизонте виднелись белые, очень высокие горы. Прямо передо мной стояло обшарпанное здание.
Ветки деревьев были покрыты инеем, как трубочки в коктейлях — сахарной пудрой. Холодно было так, что я почти не чувствовал ног. Вокруг не было ни единого человека. Только, зарывшись в сугроб, грелась мохнатая ездовая собака. Увидев меня, она попробовала тявкнуть, начала выкапываться из сугроба, но замерзла, плюнула и зарылась обратно. Так выглядело лучшее на Камчатке место для купания.
Гнутые металлические буквы на фасаде здания сообщали, что передо мной — пансионат «Костер». Собаку я обошел, сделав большой крюк. Я боюсь больших собак.
Впрочем, внутри здания стены были обшиты деревом, персонал широко улыбался, а как выбираться отсюда я не знал. Так что мне все равно пришлось бы остаться. Хотя бы на одну ночь.
С клиентами общалась красивая, высокая женщина-администратор. Номер с двуспальной кроватью, сообщила она, стоит в их пансионате $25.
— Мне не нужна двуспальная кровать.
— Что ли ты один?
— Один.
Женщина долго переживала за меня, качала головой и говорила, что плохо человеку быть одному. Потом решила, что еще за $12 подселит мне в номер симпатичную девчонку, и на этом успокоилась.
10
Батареи были раскаленными. Наверное, их топили теплом из подземных источников. Да и могло ли быть холодно в пансионате, стоящем прямо на вулкане?
Через полчасика горничная выдала мне постельное белье: подушку толщиной в ладонь и две простыни. Я сказал ей спасибо, закурил и пошел взглянуть на бассейн.
Серая, растрескавшаяся, осыпающаяся бетонная емкость располагалась под открытым небом. Воняло серой. Перед деревянными ступеньками, ведущими в воду, лежал вытертый коврик. К самой воде свисала ветка дерева с длинными сосульками.
Сняв перчатку, я потрогал грязную воду. Потом сел на скамейку и вытащил сигареты. Стены были покрыты пятисантиметровым слоем инея. Ягодицы, которыми я касался скамьи, моментально замерзли. О том, чтобы искупаться, речи не шло. Я раздумывал, хватит ли у меня духу снять ботинок и сунуть в бассейн голую ногу?
От воды поднимался пар. Такой густой, что, лишь докурив сигарету до конца, я разглядел: в бассейне целуется молодая пара. Из воды торчали только головы: белая ее и темноволосая его. В их волосах блестели вмерзшие льдинки.
Девушка положила молодому человеку голые руки на плечи. Влюбленные тихонечко разговаривали. Мне было слышно о чем: так, ничего не значащее влюбленное воркование. «Мур-мур-мур», — говорила девушка. «Ну, так ебнйврот!» — отвечал возлюбленный.