Возможность жить на такой прекрасной планете, иметь тело, чувствовать им, видеть удивительные краски, ощущать вкус любимой еды, ходить по желтой подушке листьев осенью, щуриться от ласкового солнца весной- это все Она. И все, что ей нужно взамен- признать, что Она есть и не делать ей больно, ибо ее боль- это знак нам, знак, что идем не туда. Стихийные бедствия, катаклизмы, войны- это не месть, а отчаянная попытка предупредить людей, что Она скоро не сможет им помочь воссоздавать тот бессмысленный вариант мира, который они для себя выбрали.
Тот мир, в котором женщины перестают быть женственными, забывая черпать силу в Ней, превращает их из Матерей в холодных стражников нашего будущего, этаких драконов. Они еще помнят, что нас надо защищать и оберегать, но уже не чувствуют, от чего, поэтому и строят ловушку из наших же собственных страхов, назначая себя ее пожизненными хранителями.
Как жаль, сынок, что ты так и не нашел счастья… Но не расстраивайся, ведь я рядом, и я могу…я могу…могу тебе приготовить твой любимый яблочный пирог, хочешь?
Глава 3. У мамы за пазухой \ Сказка. Сказка про Ганса
Снежная мама очень любила Ганса и часто ему говорила об этом. И когда в жизни маленького Ганса случались неурядицы, он в глубине души был спокоен, потому что знал, что мама его любит.
— Ганс, милый мой мальчик, принеси мою снежную шаль, да побыстрее, малыш, побыстрее, — говорила Снежная мама и зябко куталась в тонкие пелерины блестящих и холодных иголочек.
Ганса так завораживал нежный голос мамы, что он с удовольствием и усердием исполнял любые ее пожелания. Как легко все было делать для Снежной мамы в ожидании ее ослепительной улыбки и веселых отблесков в лазурных глазах! Ах, разве ведерко чистой воды или охапка свежих полений были такой уж большой платой за возможность побыть рядом, заглянуть ей в глаза, подержать ее за руку!
Но часто маленькому Гансу приходилось несладко — нет, нет, виной тому была совсем не его Снежная мама. Ганса пугал и настораживал старый густой лес, через который ему то и дело приходилось бегать, выполняя поручения. Лес оглушал малыша уханьем филинов, он хватался цепкими ветками за одежду Ганса, он расставлял на его дороге ловушки из оврагов и топей, он всеми силами стремился помешать Гансу быть хорошим сыном. Но отважный мальчик продирался вперед, повторяя про себя, что мама его любит… И каждый раз лес уступал ему, отпуская Ганса из своих зеленых лап целым и невредимым. Мелкие ссадины и порезы, которые Ганс тщательно прятал от Снежной мамы, чтобы не расстраивать ее, были не в счет.
— Какой смышленый у меня малыш, — улыбалась Снежная мама Гансу, и тот таял от нежности, но мама тут же охала, — как душно, открой-ка окошко! Ганс послушно впускал в дом северный ветер, а потом долго отогревал замерзшие ладошки у очага в своей комнатке.
И вот однажды мама попросила маленького Ганса найти ее любимую корзинку для вязанья, и мальчик комната за комнатой стал обходить ослепительные ледяные покои Серебряного Дворца. Так было много всего интересного в этих комнатах! Диковинные статуэтки, причудливые стулья, покрытые блестящими покрывалами каменные изваяния, музыкальные инструменты из далеких стран, и в каждой, в каждой из этих комнат мальчик видел портрет неизвестного ему человека. Постепенно мальчик успел подружиться c нарисованным незнакомцем и приветливо кивал ему, как старому другу.
Однако мамино пожелание так и оставалось невыполненным — корзинки нигде не было! И, наконец, маленький Ганс добрался до дверей последней комнаты. Она была не такая, как все остальные — не было ни широких створок, ни хрустальных ручек, ни бархатного ковра у порога. Ганс стоял всего-навсего перед небольшой, деревянной дверкой, сделанной как будто нарочно для таких маленьких мальчиков, как он. Малыш никогда не забегал сюда раньше, он и знать не знал, что в их доме есть такие удивительные двери!
— Ух, я обязательно туда войду! — сказал сам себе маленький Ганс, — ведь маминой корзинки нигде нет, наверняка она там!