Однажды ты забредешь в темное, Богом забытое место, и продуваемый всеми ветрами, сквозь снежные бури и липкий холодный туман, будешь идти без надежды и без смысла, идти, чтобы не упасть, идти и не слышать всех тех радостных голосов, к которым так привык, и которые были уже почти тобой. И как никогда раньше ты будешь хотеть попасть домой. Но где он, в какой стороне, и не бред ли это воспаленного, уставшего и измученного поиском недостижимого воображения? Ты оглянешься назад, но все пройденные города лишь зловеще блеснут шпилями башен, и вся твоя жизнь покажется тебе острым клинком, направленным против тебя же самого. И только от твоего искусства ходить по лезвию ножа будет зависеть, выйдешь ты из этого тумана, или нет. Но ты все-таки выйдешь, выйдешь, потому что тебе еще много чего предстоит сделать, и так рано сдаваться ты вовсе не намерен.
И когда твоя цель будет достигнута, и ты попадешь домой, ты будешь безмерно счастлив, и тебе найдется много чего рассказать и о чем расспросить тех, кто так терпеливо ждали тебя там все это время. Но вскоре ты снова начнешь собираться в дорогу, и кто знает, что еще тебе откроется в твоем далеком путешествии…
Глава 11. Дорога домой \ Сказка. Край Мира
На неведомом острове, затерянном в безбрежных водах океана, имя которому еще не придумано, окруженном скалами, высоты которых еще не названо, покрытого облаками, у которых нет дна, жил маленький народец юдлей.
Юдли были настолько маленькими, а остров настолько большим, что ни одному островитянину еще не удалось обойти свою родную землю вдоль и поперек, исследовав каждый ее уголок. Но маленький народец по этому поводу не расстраивался — юдли всегда с легкостью могли дофантазировать то, чего не знали.
Например, решив написать книгу о том, как устроен остров, юдли принялись тщательно фантазировать, заполняя пробелы неизвестного. Они так увлеклись этим, что даже разделились на несколько партий. Одна партия фантазеров утверждала, что остров — это ни что иное, как дупло гигантского дерева, а ночь приходит, когда бессчетное количество сов заглядывают туда, сверкая своими глазами-звездами. Другая же партия резко опровергала эту фантазию, считая, что остров — это независимая плоская планета, мирно покоящаяся на спине космического крокодила. Было еще много третьих и четвертых партий, выдвигавших не менее интересные фантазии, однако в этом деле всех перещеголял Министр Фантазеров при Короле, заявивший, что остров — это просто… остров, омываемый водами океана. Его тут же высмеяли за такую нелепицу, но так как к министру прислушивались, то в книге пришлось записать: Остров — это планета, омываемая океаном, находящаяся в дупле огромного дерева.
Такое определение устроило многих, и маленький народец постепенно утихомирился.
Не успокоился только королевский сын, принц Тамагау, который втайне ненавидел всех фантазеров, чье неуемное воображение преследовало его с самого рождения. Он-то и на свет появился только потому, что его царственному папе нафантазировали рождение чудо-ребенка. Но это было только начало. Самое трудное ждало впереди — никто из этих пустопорожних выдумщиков и представить себе не мог, как нелегко приходилось чудо-ребенку, когда он выполнял их фантазии.
Принцу Тамагау надлежало быть фокусником, магом, чародеем, философом и эксцентричной личностью одновременно. Ах, как иногда ему хотелось изречь какую-то пошлость про погоду или обсудить последнюю тенденцию в королевской моде, но такая роскошь ему была просто не позволительна. Устав от такой чудо-жизни, которая для принца Тамагау уже превращалась в серую обыденность, он решил стать исследователем и найти истину, пусть ему придется пожертвовать всем ради этого!
И вот новое оранжевое солнце будущего дня застало принца стоящим на ветреном перевале — внизу как на ладони темнели островки домиков маленького народца юдлей, но он уже уходил от них, он уже был по ту сторону перевала, одной ногой по дороге в мир, о котором так много говорили, но ничего не знали.
Дорога нравилась принцу. Наверное, потому что она должна была закончиться настоящим открытием, а все, что было до этого — лишь преддверие, радостное ожидание. Не знал еще тогда царственный наследник, что дружелюбие залитых солнцем лужаек, пустота и прозрачность воздушных пространств, тишина жаркого полдня, недвижность деревьев — это все декорации, за которые прятался огромный живой мир.