- Спасибо голубчик... – проскрипел доктор, отспорив свой голос до зудящей хрипоты. – Вы спасли меня от этой стаи бандерлогов. Я думал, что они разорвут меня на сотни маленьких Петровичей. Понимаете, не привык я, когда вот так глупо упрямятся... Не красиво, господа. Глупо, ей богу, глупо!.. Я...
- Да якшо тебе б так, хрен знаэ куды, ни с того, ни с сего... – огрызнулся водитель, обиделся и отвернулся к окну.
Пермский шумно вздохнул, кашлянул в кулак и тоже отвернулся.
- Профессор, - обратился сержант, - теперь, когда мы провели научный диспут, было бы не плохо узнать и о наших дальнейших планах. Вы не могли бы в крантце рассказать: что нам теперь делать?
- Хорошо, резюмирую. Площадка «А» разрушена, портал закрыт на неопределённое время, оставаться на площадке «А» у нас нет никакого резона, так как она не предоставляет нам более надёжного укрытия. Завтра утром, с первых лучей, мы снимаем автомобиль нашего гастарбайтера с бетонного помоста и едем к площадке «Б». Дорога должна быть узнаваема. На площадке «Б» мы дожидаемся окончания ремонтных работ, пока не откроется портал к площадке «А». Как я уже говорил, портал открывается только на площадку «А» (площадка «Б», всего лишь жестяной домик на берегу моря, это наблюдательный пункт за морским биотопом, который снабжён автономной солнечной электростанцией и имеет некоторый запас провианта. Он не рассчитан на 5 человек, но обещает нам защиту и крышу над головой). В целях нашей безопасности, нам не следует покидать площадку «Б» до установления контакта с центром. Скорее всего, центр, после окончания ремонта, пошлёт к нам робота, и тот мгновенно наладит радиосвязь с площадкой «Б», с чем выдаст нам дальнейшие распоряжения. Вероятно, следующим шагом для нас станет возвращение на площадку «А», чтобы наконец-то покинуть Юрский период. Я надеюсь, что всё объяснил достаточно ясно.
Сержант кивнул. Водитель что-то промычал под нос, парень хмыкнул.
– Вы сказали, что тут впервые... – спросил сержант, - вы дорогу-то до площадки «Б» знаете?
Пермский прокашлялся.
- Собственно маршрут-то известный. Мы даже карту составляли. Ещё в самом начале запускали метеорологический баллон с камерой, по снимкам и составляли карту, и место для площадки «Б» таким образом выбрали, и вообще узнали, что тут неподалёку материковая линия проходит. Но в данном случае карта бы вряд ли помогла, не на что ориентироваться, на снимках ведь сплошное море леса. Да и не помню я её, если честно. Другое дело, что бортовой компьютер автомобиля знал маршрут, в него была встроенная память пройденного расстояния со сверхточным определением углов поворота. Он мог вести машину буквально на автопилоте, запоминая маршрут. Ну и след от повторных разъездов туда-сюда наверняка остался, ну, знаете - две протоптанные колеи. Этот лес в таком деле не отличается от нашего. Когда рассветет, я попробую найти дорогу. Нам бы желательно с рассветом уже тронуться в путь, пока ночные звери укладываются спать, а дневные ещё не так активны.
- А свитанок-то когда, - спросил водитель. - На моих часах уже обед.
- То есть, вы имеете ввиду - рассвет? Ну... я не знаю, не помню. Тут сутки на сорок восемь минут наших, то есть, сбой во времени присутствует постоянно. При желании я мог бы, разумеется, легко высчитать разницу в сутках, но это нам мало поможет, так как наши собственные часы всё равно будут показывать будущее время. На площадке "А" были установлены специальные часы для местных суток, ну а мы просто привыкли к запланированным выходам на связь с Гариком, этого хватало. Однако светает тут быстро, поэтому тянуть нам будет нельзя.
- Значит, будем ждать! – заключил сержант.
В салоне сделалось тихо, только слышалось шуршание материи дутой куртки студента прогульщика. Было жарко в зимней одёже и душно. Воняло кислым, и как не парадоксально, от дамы, от её заблёванного пальтишки. Сержант припустил окно, ненамного, настолько, чтобы, как по его расчёту, морда какого-нибудь среднего хищника не смогла бы просунуться в щель. В окно потянуло свежим влажным воздухом, залетели подёнки. Снаружи, в мрачной, зловещей утробе чёрного леса было непривычно шумно: доносилась суетливая возня, что-то неистово вопило, отрывисто посвистывало, рыкало и отрыгивало, наперебой квакало и клокотало, цвикало и пищало, а где-то далеко кто-то жутко и протяжно выл. Казалось, что люди укрылись в своей железной берлоге, а кругом, в темноте, неистовствовала жизнь, невидимая, но жуткая и опасная. Там словно плясали черти, совершенно не трогая, не интересуясь, игнорируя случайных пришельцев